Характер движения левеллеров в Английской революции

Признанным её вождём был подполковник Джон Лильберн, которому тогда было 29 лет. Сын провинциального сквайра, ученик торговца сукном, он едва не погиб в тюрьме при Стюартах за печатание в Голландии и тайный провоз в Англию запрещённой пуританской литературы. Освобождённый революцией, он одним из первых вступил в армию парламента. Взятый в плен и приговорённый к расстрелу, он был обменен парламентом на нескольких роялистов. По личной рекомендации Кромвеля он был назначен майором в кавалерию и так себя показал, что в мае 1644 года был назначен подполковником драгун лорда Манчестера. Он участвовал во многих битвах и был любимцем солдат. Но, возмущённый требованием подписать обязательство о принятии пресвитерианства, он в начале 1645 года покинул армию, заявив, что лучше сажать морковь и репу, чем воевать за укрепление той власти, которая делает человека рабом. Он стал выразителем интересов городских низов — “учеников”, подмастерьев, ремесленников, мелких лавочников, подёнщиков. Его памфлеты быстро становились известными стране.

Выделив эту фразу, я снова позволю себе высказаться — в свете личного опыта жизни и интеллектуальной деятельности в нашей солнечной стране, где все советские конституции декларировали, и ельцинская несоветская конституция декларирует сейчас свободу слова. Как упомянуто в “Двенадцати стульях”, хочется и мне с тоской взвыть — “Эх, люди жили”. Гонимый, иной раз сидящий в тюрьме человек пишет антиправительственные памфлеты и их печатают и распространяют по всей стране, пусть по маленькой в сравнении с нашими просторами Англии. Говорят: люди ничему не учатся. Так то — люди. А власти — очень даже учатся. (Ноябрь 1998 года).

В 1646 году за оскорбление палаты лордов, которую он не желал признавать за представительницу власти, Долгий парламент приговорил его к 7-ми годам заключения в Тауэре. Но и за решёткой он был в курсе всех дел и памфлеты его расходились по Англии.

Левеллеры требовали в 1647 году уничтожения монархии и палаты лордов, а также суда над королём, в то время как “гранды” стремились с королём договориться. Естественно, что состоявший из пресвитериан и ещё более чем “гранды” близкий к сговору с королём парламент был для левеллеров не выразителем воли народа, а гнездом изменников. Поэтому левеллеры настаивали на роспуске Долгого парламента и избрании нового, который должен был быть избран всем народом, а не только богачами. Всеобщее избирательное право для мужчин — вот, по мнению левеллеров, необходимое условие для избрания подлинно-народного парламента.

Кого же представляли левеллеры? В армии они защищали интересы солдат, в городах — интересы ремесленников, мелких лавочников, подмастерьев, “учеников”, — словом, интересы мелких хозяйчиков и тех, кто хотел стать такими хозяйчиками. В деревне левеллеры пользовались в начале своей деятельности поддержкой йоменов и фригольдеров, копигольдеров и коттэров, фермеров и батраков. То-есть весь сельский спектр тружеников был на их стороне. Одни поддерживали левеллеров за то, что те боролись против десятины и за ликвидацию огораживаний, а также защищали свободу совести. Другие же — за то, что левеллеры требовали всеобщего избирательного права. Но столь разнородны были эти группы населения, что их интересы никак не могли совпасть, а это ослабляло левеллеров, вносило противоречия в их среду.

В армии среди левеллеров были не только рядовые солдаты, но и многие офицеры, выдвинувшиеся во время войны. Например — полковник Ренсборо, майоры Сексби и Уайльдман, капитан Томпсон и другие.

15 октября армия вручила главнокомандующему генералу Ферфаксу от имени агитаторов свою программу, изложенную в виде памфлета. Названия памфлетов были в то время очень длинными. Этот назывался “Дело армии, правильно изложенное заодно с упоминанием грозящих зол и опасностей, а также и некоторых полезных мер, почтительно предложенных агентами пяти полков кавалерии их полкам, а также и всей армии подобно тому, как это было представлено мистером Эдмундом Бэром и мистером Вильямом Рэсселем 15 октября 1647 года сэру Томасу Ферфаксу”. Далее он будет упоминаться как “Дело армии”.

В “Деле армии” требовалось:

Чтобы парламент был распущен и были проведены новые выборы.
Чтобы палаты были очищены от лиц, сочувствующих королю (пресвитериан).
Чтобы декларация армии по поводу занятия Лондона была публично признана и одобрена парламентом.
Чтобы обложение бедняков акцизными сборами было отменено и все остальные налоги лучше регулировались.
“Чтобы наиболее жестокие меры обращения с арестованными были в дальнейшем смягчены и отменены” и чтобы были организованы судебные процессы.
Чтобы все правила, направленные против полной веротерпимости, были отменены.
Чтобы были уничтожены десятины.
Чтобы была запрещена вассальная присяга.
Чтобы принесение присяги в суде не требовалось от тех, у кого это связано с угрызениями совести.
“Чтобы тотчас был отобран комитет из добросовестных людей для рассмотрения наиболее невыносимых тягот, создаваемых неправильным применением закона о судопроизводстве; чтобы все законы были сокращены до возможно меньшего числа и могли быть изложены в одном томе на английском языке так, чтобы каждый свободный человек мог сам разобраться в своём судебном деле”.
“Чтобы были отменены все привилегии и преимущества перед законом, по которым некоторые лица изымаются из действия закона к крайнему вреду и гибели многих доведённых до отчаяния людей”.
“Чтобы все старинные права и пожалования, принадлежащие бедным и теперь присвоенные и обращённые на другие нужды, такие, как огороженные земли, дома призрения и т.д., были немедленно восстановлены по всей стране для общественного пользования и служения бедным, в чьи руки они и должны быть переданы”.
“Чтобы достойным путём была осуществлена забота об инвалидах, вдовах и сиротах” [Холореншоу, стр.87-88].

Вскоре на основе изложенных в “Деле армии” требований левеллеры разработали проект государственного устройства Англии, названный “Народным соглашением” [В ряде работ советских авторов и историков он называется “Народным договором”, например, у Лавровского и Барга в “Английской буржуазной революции XVII века”]. Согласно ему, следовало немедленно распустить Долгий парламент. Новый парламент должен был состоять только из палаты общин, а о палате лордов и короле даже не упоминалось. Парламент должен был состоять из четырёхсот депутатов, избираться на два года и быть высшей властью в стране, но ниже власти тех людей, которые его избирают.

Избирать же — и это самое главное в “Народном соглашении”, должны все мужчины, достигшие 21 года, а распределение мест в парламенте должно быть таким, чтобы от равного числа избирателей было равное число депутатов.
При этом нельзя избирать в парламент государственных служащих, то-есть соединять в руках одного человека власть законодательную и исполнительную.
Нельзя избирать депутата на второй срок в последующий парламент. Только через два года, через один парламент.
Предусматривалась отмена акциза (косвенного обложения) и замена его прямым налогом на имущество.
Сословные привилегии и церковная десятина уничтожались.
Армия заменялась милицией.
Бедняки, престарелые и инвалиды должны были содержаться за счёт государства.
Обеспечивалась свобода совести в рамках протестантизма.

Эти требования, несомненно, были смелее, они полнее отражали желания и нужды народа, чем программа “грандов” — “Главы предложений”, разработанная зятем Кромвеля генералом Айртоном во время переговоров с королём.

“Главы предложений” предусматривали созываемый раз в два года парламент, который должен заседать от 120 до 240 дней со дня открытия. Но созывать и распускать парламент будет король. Он также имеет право после первых 120 дней распустить парламент. Депутаты выбираются согласно принципу равенства и пропорциональности, но эта пропорциональность заключалась лишь в перераспределении числа депутатов от графств, в лишении права посылки в парламент депутатов бедных и запустевших городов и “гнилых местечек” и предоставлении больших преимуществ экономически развитым графствам. Это ослабило бы позиции старого дворянства и усилило бы буржуазию и джентри (а джентри — это важнейшая составная часть нового дворянства, денежного, в силу этой денежности своей сумевшего стать именно дворянством — в Англии изначально имелась такая возможность, но именно в эпоху Стюартов, когда уже было в массе своей выбито старое дворянство с одной стороны и огораживания отдали немалую часть английской земли тем, кто хозяйничал на ней по-капиталистически, джентри стали силой весьма заметной, а революция дала им возможность прорваться к власти, что в рассматриваемый нами период и стало осуществляться).

Предусматривалось, что королевское “вето” теряет абсолютный характер, и, если парламент примет какой-нибудь билль, а король наложит “вето”, то принятие этого билля парламентом следующего созыва делало ненужным согласие короля.

Роялисты, сражавшиеся против парламента, должны были быть отстранёнными от государственных должностей на 10 лет (позже “гранды” снизили этот срок до 5 лет).

Было также требование свободы совести [Лавровский В.М. и Барг М.А.“Английская буржуазная революция XVII века” М.,1958,стр.276 — 278. Далее — Лавровский. и Барг., стр... ].

Несомненное превосходство программы левеллеров не могло, однако, лишить её ряда недостатков. Так, не упоминая о короле и палате лордов, они не решились упомянуть слово “республика”. Они настаивали на полной свободе торговли для мелких производителей и на освобождении крупных кампаний от монополий [Хилл, стр.90]. Это было фактическим требованием свободы спекуляции. Кроме того, монополии уже были отменены парламентом, так что в этом вопросе левеллеры ломились в открытую дверь, повидимому, для привлечения симпатий крупных торговых компаний.

Разница между “Главами предложений” (именуемых в некоторых работах “Пунктами предложений”) и “Народным соглашением” была настолько велика, что “грандам” пришлось согласиться на общеармейскую конференцию, которая состоялась 28 октября — 8 ноября 1647 года в одной из церквей лондонского предместья Путни (впрочем, Хилл на стр.90 утверждает, что конференция происходила в августе — сентябре, а в ряде работ, изданных в СССР, вместо “Путни” пишется “Петни”, “Пэтни” и “Патни”). Здесь, на заседаниях Совета армии, встретились лицом к лицу представители левеллеров и “грандов”. Лильберна не было — хотя Кромвель после вступления армии в Лондон и посетил его в Тауэре, он высказался против освобождения вождя левеллеров [Г.Фаган “Обнажённый меч”,М.,1962, стр.124]. Но всё же левеллеры были здесь представлены своими крупнейшими лидерами, причём здесь были и гражданские левеллеры (Уайльдман, Петти, “человек из Берфордшира”.

На первом же заседании 28 октября левеллер Сексби (начавший службу рядовым, а вскоре после начала Второй Гражданской войны ставший капитаном) обвинил Кромвеля и Айртона в угодничестве перед королём, в поддержке “состоящего из порочных разложившихся членов” парламента. Тем пришлось защищаться, но они не отрицали, что считают нужным сохранить королевскую власть и парламент, улучшив их для блага страны. Они утверждали также, что армия связана прежними обязательствами, а потому нельзя обсуждать левеллерскую программу, тем более — принять её в нарушение этих обязательств.

Уайльдман ответил, что нужно выяснить — справедливы ли требования левеллеров и армии, разумны ли они. Если да, то старые обязательства следует отбросить. Айртон с негодованием заявил, что люди, подобные Уайльдману, не признают никакого закона, если он им не нравится. Кромвель же показал себя более гибким политиком. Он понял, что не удастся отвергнуть левеллерскую программу без обсуждения, а потому поддержал Уайльдмана, заявив, что соблюдение несправедливых обязательств есть двойной грех, а нарушение их является актом долга.

Итак, предстояло определить справедливость требований левеллеров.