Восстание Краснобровых в древнем Китае. Часть 9

Далее идёт глава “Ноин-ула”, где рассказывается о том, что было найдено в кургане, под которым был похоронен Учжулю-шаньюй. В свете нашей темы эту главу перепечатывать незачем, хотя в конце её есть очень интересные рассуждения о влиянии Китая на хуннов и о последствиях этого.

Стр.160
Смена династии.
Как уже отмечалось, у хуннов не было единомыслия по основным вопросам политики. Сильная рука Учжуля вела народ по дороге войны. После его смерти подняли голову сторонники примирения. Во главе их оказался правитель дел Сюйбудан. Само имя показывает принадлежность его к знатному роду Сюйбу, сосредоточившему в своих руках судопроизводство. Он был женат на дочери Ван Чжао-гюнь, китаянки, выданной замуж за Хуханье-шаньюя в 33 г. до н.э.[Там же. стр.93] и имевшей от него сына. После смерти первого мужа она стала женой его наследника, Фучжулея, и родила двух дочерей [Там же, стр.97]. На одной из них женился Сюйбудан. Вместе со своим шурином он возвёл на престол бывшего ставленника Ван Мана — Хяня, чтобы покончить войну с Китаем.
Хянь принял титул Улэй-жоди-шаньюя, а своему младшему брату, отстранённому вождю военной партии, дал титул восточного лули-князя, сыну же Учжулю, Сутухубэню, — титул восточного чжуки-князя. Но Хянь ненавидел Учжулю за то, что тот поставил его в смешное положение. Поэтому он обошёл Сутухубэня и назначил наследником своего сына, дав ему титул хюйу — превосходительный. Сутухубэнь же вскоре исчез. Был ли он убит или умер — неизвестно. Восточным чжуки-князем стал брат Хяня — Юй.
В 14 г. Хянь отправил в Китай посла, который известил императора о желании нового шаньюя вступить в переговоры. Ван Ман предложил Хяню отдать его сына в обмен на чешиских изменников. Он обманывал хунна, уверяя, что его сын жив. Хянь выдал перебежчиков — 27 человек. Ван Ман сжёг их на площади. После этого Ван Ман счёл войну конченой и распустил войско, поручив охрану границы наёмным дружинам из хуннов и ухуаней. Хянь ждал возвращения сына и всеми силами препятствовал своим подданным продолжать войну, но в мае 15 г. ему был возвращён труп сына, а также вернулись из плена хуннские вельможи, свидетели казни. Китайцы пытались утешить шаньюя подарками. Он подарки принял, но мешать войне в степи перестал, и она вспыхнула с новой силой.
Против Китая восстали ухуани, которых Ван Ман мобилизовал в армию, а семьи взял в заложники. Старейшины их сговорились с хуннами и увлекли свои племена [Там же, стр.145] . Хуннские князья и родовичи, не сдерживаемые более шаньюем,
стр.161 обрушились на китайскую грани-цу. Фантастическое легкомыслие Ван Мана, распустившего армию, пришлось им на руку.
В Западном крае восстал Карашар и передался хуннам. Один из китайских отрядов, шедших на усмирение, попал в засаду, был разбит и при отступлении истреблён. Другому отряду удалось ворваться в Ха-рашар и убить несколько жителей, затем он отступил в Китай. Наместник укрепился в Куче, но, не имея помощи из Китая, погиб [Там же, стр.212] . Хунны захватили Западный край, только Яркенд сохранил верность Китаю [Там же, стр.229].

Карашар, Куча, Яркенд — княжетва-оазисы, входившие в состав Западного края. Чеши — название народа согдийского корня, обитавшего в Турфанской впадине — глубочайшей котловине евроазиатского материка, а также княжества, выходившего за пределы этой котловины.— Я.Ц.

В 18 г. Хянь умер, и на престол вступил его брат Юй с титулом Худурши Дао-гао-жоди-шаньюй. Юй пытался договориться с Ван Ма-ном. но тот вернулся к своему плану разделения хуннов. Он захватил Сюйбудана. приехавшего для переговоров, и возвёл его в шаньюи. Но Сюйбудан вскоре умер от болезни, а внутренние дела отвлекли Ван Мана от Хунну.
Восстание “краснобровых” и гибель Ван Мана.
С 17 г.н.э. Китай постигла та же судьба, что Хунну и Усунь, — внут-ренняя война. Во всех трёх государствах формы борьбы были раз-личны: в Хунну шёл род на род; в Усуни грызлись царевичи, опираясь на свои дружины и китайские или кангюйские отряды; в Китае про-изошло народное восстание. Основной причиной недовольства были невыносимые условия жизни, созданные реформами Ван Мана, и ничем не сдерживаемый произвол его чиновников.

Не “его” чиновников. В том-то и дело, что высшее и среднее чиновничество, понимая угрозу реформ Ван Мана для своих интересов, вполне самостоятельно сделало всё, чтобы сорвать эти реформы. Низовые же слои, не имевшие ничего кроме жалованья и потому в данном случае в саботаже реформ игравшие пассивную роль исполнителей приказов вышестоящих слоёв чиновничества, были принуждены к “произволу” той же “силою вещей”, которая заставляла простых тружеников брать дубины или иные предметы смертоубийства и идти в разбойники. Ведь они тоже входили в число “жителей”, без них “народ” тоже был неполон, а “народ” состоит из не могущих обходиться без питания двуногих прямоходящих. Но если крестьянин или ремесленник мог добывать пропитание разбоем, то тогдашним “клеркам” приходилось зани-маться вымогательством, “работать головой”, ибо к физическим мерам воздействия они были менее способны. Так что следующее предложение текста относится и к этим злосчастным грамотеям, “пролетариям кисточки” (у нас бы это были бы “пролетарии пера”).

Вдобавок возник голод вследствие неурожая, и число жителей, убегавших в разбойники, увеличилось. Вождями их стали доселе неизвестные, но храбрые и энергичные люди: Ван Куан и Ван Фын из Хубэя и Фань Чун из Шаньдуна. “Когда Ван Ман послал войска напасть на них, они выкрасили брови в красный цвет, чтобы отличить своих от воинов Ван Мана”.

Сразу видно, что первое из трёх предыдущих предложений относится к одному периоду, второе — к другому, третье — к третьему, причём брови красили шаньдунцы Фань Чуна, а хубэйцы двух первых вожаков за весь ход восстания к такому макияжу не прибегали. Здесь же всё свалено одну кучу, то есть для Гумилёва все подробности восстания изначально были неважны и он позволял себе то, чего в его “степных” изысканиях быть просто не могло. Между тем именно у него я научился отлавливать подобную “двойную бухгалтерию” по отношению к “плохим кочевникам” при подробнейшем описании страданий “хороших осёдлых”, только я из этого сделал вывод о необходимости РАВНОГО подхода ко всем участникам событий, даже лично мне несимпатичным, а у Льва Николаевича здесь и не только здесь получалось “с точностью до наоборот”. Понять можно — он сам меня тому пониманию заочно научил. Одобрить нельзя. И промолчать тоже. Как написал гениальный ширванский поэт первой трети XV века Атаалах Аррани,
Он стал и был учителем моим.
Он благодарной памятью храним.
Но если сердце скажет: “Он ошибся”, —
я опровергну сказанное им”.

Восставший народ обратил свой гнев не против старой, а против новой знати; программой повстанцев стало восстановление династии Хань. Вожди повстанцев провозгласили императором Лю Пэн-цзы. Главными врагами повстанцев были чиновники ненавистного узурпа-тора.

То же самое... Лю Пэн-цзы был избран императором-марионеткой в противовес уже объявленному императором Лю Сюаню (Гэнши) после гибели Ван Мана и после переговоров вождей “Краснобровых” с Гэнши, а тут всё изложено так, будто это имело место ещё при жизни Ван Мана. - Я. Ц.

Любопытно, что и хунны официально стояли на платформе легитимизма и отказали Ван Ману в повиновении на том основании, что он не из династии Хань. Ван Ман опирался лишь на купленных сторонников, а это предрешило исход борьбы. Вскоре к крестьянскому восстанию прибавился военный заговор.”Ма Шицзю из Узюйлу вместе с другими задумал
стр.162 поднять войска в Янь и Чжао, чтобы казнить Ван Мана”. По доносу заговорщики были схвачены и казнены. “С тех пор Ван Ману перестало везти, он постоянно навлекал на себя гнев наро-да...”.

Можно подумать, что до сих пор у него было сплошное везение! Было оно когда-то, но кончилось с провалом его закона о земельных отношениях. И с тех пор неудачи шли за неудачами, причём по нарастающей. Да и относилась ли вторая из этих цитат к первой? Или взята из другого места? А между тем были у Ван Мана сторонники, которые — мы прочтём это дальше — будут сражаться на его стороне до последней капли крови. Не “купленные”, а раз навсегда поверившие в него. Но Гумилёв делает вид, что их не было. Впрочем, тут возможно такое толкование, что сторонники-то были, но Ван Ман их игнорировал и “опирался лишь на купленных”. А когда эта опора исчезла, в последний бой за своего кумира вступили те, кто беззаветно ему поверил и теперь мог хотя бы умереть вместе с ним. Но эта версия не может быть стопроцентно верной. Были такие, но были в том последнем бою, про который мы прочтём ниже, и те, кому просто не осталось места в Поднебесной и у кого не осталось желания жить, а было желание унести с собой побольше врагов хотя бы и в бою за Ван Мана, пусть они его и невысоко ставили. По крайней мере, сражаясь рядом с его сторонниками, можно было и свою жизнь дороже про-дать... Нам, живущим в аналогичное время, это понятно. Сами при-сматриваем место своего последнего боя, если уж победа сейчас не светит, чтобы тем, кто останется, поменьше врагов оставить...

В 21 г. на юге Китая, повстанцами руководил человек, называвший себя князем Фань; к нему стекались в “Зелёных лесах”, поднялось свыше 10 тыс.человек. Теснимые правительственными войсками, они ушли в устья Янцзы и поэтому получили название “повстанцы низовий реки”. В районах рек и озёр пов члены рода Лю, из которого была фамилия Хань. “Разбойники сначала восстали из-за голода и нищеты. Они думали, что с урожаем смогут вернуться в свои деревни. Но число их возрастало и достигло десятков тысяч. Они не смели нападать на города, с утра до вечера грабили лишь пищу. Все старшие начальники и правители областей погибли в затеянных ими самими дра-ках,разбойники не смели их убивать. Но Ван Ман так и не понял этого”. Для борьбы с повстанцами он создал войско из освобождённывх рабов, помилованных убийц и других, которое назвал “бросок кабана”. В это время уже весь восток Китая был охвачен восстанием, а северная граница начисто разграблена хуннами. К бедствиям войны добавилось ещё нашествие саранчи.
Первое время “кабаны” имели успех, но, столкнувшись с главными си-лами “краснобровых”, они потерпели полное поражение.

Если присмотреться к этому куску сплошного гумилёвского текста, то получается нечто винегретоподобное. Сначала — 21 год, когда в районе хребта Лулиншань, то есть “Зелёные леса”(что это — название именно хребта — Гумилёв не знает), появляются повстанцы. Но они там появились на самом деле в 17 году. Фань Чун в Шаньдуне начинает восстание в 18 году и в ближайшее время оно принимает такой масштаб, что Ван Ман, временно разогнавший отряды “Хозяев Зелёных лесов”, счёл необходимым перебросить карателей против шаньдунцев, именно в канун решающего сражения покрасивших брови в красный цвет. В это время разбитые, но не уничтоженные “Хозяева Зелёных лесов” уходят из Лулиншаня из-за начавшейся среди массы трупов чумы и тогда-то они становятся затравкой для возникновения армий “Сяцзян” (войска с низовий Янцзы) и “Синьши”(по местности, куда они перебазировались), а потом к ним присоединяются повстанцы из Пинлиня, ставшие приманкой для аристократов из дома Хань (но не членов династии — как не всякий рюрикович мог считаться претендентом на престол, а только потомки Ивана Калиты) Лю Сюаня, Лю Яня и Лю Сю, вскоре взявших в свои руки руководство вновь возникшей на более высоком уровне армией “Хозяев Зелёных лесов”. То есть мы видим явное несоответствие датировки самого хода восстания как такового. Но ведь вслед за сведениями об этих военных действиях мы имеем цитату из летописи, говорящую о событиях более ранних — когда крестьяне и ремесленники ещё не создавали армий, а просто охотились за пищей и не смели трогать чиновников, ограничиваясь их изгнанием. А это началось ещё до 17-го года, причём повсеместно, а не только в Хубэе или Шаньдуне. Затем — армия “Бросок кабана” была действительно сформирована из преступников и каторжников, но брошена была против хуннов, а против повстанцев Фань Чуна (“Краснобровых” — я не собираюсь писать это слово со строчной буквы, как Л.Н.Гумилёв, ибо это слово стало нарицательным, как и названия других повстанческих и правительственных армий) были брошены армии, известные летописцам по именам командиров — сначала Тянь Куана, а потом его же и Лянь Даня.

Так что разгром карателей “Краснобровыми”, упомянутый в конце данной порции гумилёвского текста, как раз относится к разгрому Тянь Куана, после чего разбитому полководцу был прислан на помощь Ван Маном Лянь Дань. Именно это событие могло бы относиться к 21-му году, ибо время это как раз приходилось на начавшееся усиление осколков первичных “Хозяев Зелёных лесов”, лишь после некоторого периода действий отдельными группами слившихся воедино и вновь принявших прежнее имя.

Зимой 23 г. вспыхнуло восстание старой знати во главе с царевичем Лю Сю из дома Хань. Сторонники Лю Сю имели свою военную орга-низацию, издавали приказы, организовали правительство, действовали в союзе с “Краснобровыми”, но не смешиваясь с ними.

Просто Лю Сю к этому времени встал во главе “Хозяев Зелёных лесов”, но не как носитель абсолютной власти, а как военспец высокого класса. Он не был “царевичем”, а был всего лишь троюродным братом Лю Сюаня, первым пришедшего к крестьянам и потому пользовавшегося у них из всех аристократов наибольшим авторитетом. Да, эти аристократы смогли, в отличие от сплошь крестьянского войска “Краснобровых”, создать подобие правительства, издавать приказы, но не указы, внедрять в умы “Хозяев Зелёных лесов” идею возрождения династии Хань, Но пока что это ещё было лишь пропагандой и агитацией, не более.

Ван Ман разъярился и приказал сформировать новую армию, получившую название “зубы тигра”, но Лю Сю разбил это войско. От “зубов тигра” осталось несколько тысяч человек, которые вернулись в столицу. Наступление ханьских войск превратилось в триумфальное шествие. Потомок Хань (Лю Сюань) был объявлен императором под именем Гэн-ши. Солдаты и офицеры Ван Мана спешили подчиниться императору династии Хань.

Опять не так. Ван Ман действительно бросил на возглавляемых к тому времени Лю Сю “Хозяев Зелёных лесов” 420-тысячную армию, которая была разбита, но эта армия не называлась “зубы тигра” — это после известий о её разгроме он попытался сформировать новую армию из гарнизона столицы, действительно имевшего несколько тысяч солдат, и дал девяти её начальникам название “тигры”. Армия разбежалась немедленно после получения жалованья из последних имевшихся в казне сумм. То есть она в бой с повстанцами так и не вступила. Более чем вероятно, что бывшие ванмановские вояки действительно бежали к “Хозяевам Зелёных лесов” потому, что там в руководстве были аристократы из дома Хань, но армия южан ещё не была “ханьской”. Ведь Ван Ман был ещё жив, а в Китае и в более поздние времена к живому императору относились с почтением даже после того, как он попадал в плен к варварам — об этом у самого же Гумилёва можно найти. Сначала его нужно было убрать — и лишь потом могла зайти речь о новой династии. Не потому ли задержалась армия “Хозяев Зелёных лесов” в предместьях столицы, дав время для уничтожения Ван Мана тамошним повстанцам? Ведь и Пестель предполагал уничтожить императорскую фамилию руками “обречённого отряда”, а потом судить и уничтожить цареубийц, чтобы новая власть не была запятнана кровью династии. Идеи монархизма — серьёзные идеи для масс, привыкших жить под властью монархов.

Когда театром военных действий стали Шэньси и Шаньси, Ван Ман, махнув рукой на север, снял войска с северной границы и послал их на повстанцев. Но народные массы дружно выступили против не-навистного режима. Небольшие отряды
стр.163 повстанцев на свой риск и страх бросились на штурм столицы (Чанани). Думали только о том, кто первым ворвётся в город.

Но речь идёт о штурме самого города, а между тем “Хозяева Зелё-ных лесов”, войдя в неукреплённые предместья, занялись сожжением храмов-дворцов, разрытием могил жены и родителей ван Мана, но немедленного штурма не начали. Внутри же стен Ван Ман ещё пытался создать армию из преступников и именно то, что они разбежались даже после данной ему клятвы, могло стать толчком к восстанию самих горожан — ванманова амнистия привела к появлению в городе массы преступников в полном смысле этого слова, получивших или добывших оружие и наверняка успевших в кратчайший срок наделать дел, полностью находящихся в ведении уголовного кодекса. Иначе горожанам стоило бы подождать. А тут вышло почему-то, что добивать его и его сторонников пришлось именно восставшим горожанам.

Ван Ман освободил преступников из тюрем и послал их биться с пов-станцами, но преступники разбежались. Повстанцы разрыли могилы семьи Ван Мана и сожгли гробы. Вспыхнули девять построенных им храмов, дворец, императрская школа; зарево освещало весь город. Повстанцы ворвались в город через северные ворота.

Ну вот — теперь они ворвались из предместья в самый город. Но далее стали вести себя как бойцы первого ополчения в 1612 году — с польской пехотой и венгерской конницей гетмана Ходкевича бились на Ордынке, перекрыв врагу путь к переправе в Кремль, бойцы Минина, а уже год стоявшие на растоянии пушечного выстрела от стен Китай-города и Кремля воины Трубецкого и бывшие ляпуновцы всё не получали приказа идти на выручку бойцам нижегородского ополчения. Там-то в конце концов кинулись без приказа начальства многие патриоты, а тут дело было в надёжных руках умницы Лю Сю, заранее отдавшего соответствующие приказы. Ван Ман должен был погибнуть не от рук его воинов, хотя бы те и очень рвались разделаться с Ван Маном.

Сторонники узурпатора отчётливо понимали, что их дело проиграно, но никто не соглашался на сдачу. Ожесточение влекло их к оружию, и уличные бои продолжались до тех пор, пока у воинов Ван Мана не иссякли стрелы. Только один Ван Ман не понимал того, что творилось вокруг. Глядя на зарево пожара, отражавшегося в великолепных прудах Цзянтай, видя израненных соратников, он только говорил: “Небо облекло меня властью, разве могут причинить мне вред ханьские солдаты”. Наконец повстанцы ворвались во дворец; в рукопашных схватках пали последние защитники. Красавица из гарема указала, где скрывается Ван Ман, и толпа устремилась туда. Ван Ман был немедленно убит.

Итак, “купленные сторонники” дрались до последней капли крови — довольно странное поведение. Далее — видимо, “великолепные пруды Цзянтай” окружали тот самый “остров на искусственном озере”, где согласно работе Думана дали свой последний бой Ван Ман и его сторонники. Возможно, что на том острове был какой-то филиал дворцового комплекса столицы, где имелись помимо мебели и прочего какие-то красавицы из гарема (не тащить же их вслед за императором, когда ему вдруг взбредёт голову куда-то в столице переместиться, тогда они не будут в рабочем состоянии!), так что попытка последнего выжившего — самого Ван Мана — где-то спрятаться была именно такой наложницей пресечена. Её можно понять — Ван Ману всё равно пропадать, а ей нужно срочно спасать себя — очень уж невесёлой была судьба женщин, оказавшихся в руках победителей в такое время. Так что данный абзац вполне совпадает с той картиной, которая была выведена мною из использованных в 1962 году работ. Но вот следующий двухстрочечный абзац...

Сторонники Ван Мана капитулировали. Поднебесная принадлежала династии Хань, но кровопролитие не кончилось.

Династия Хань ещё не возродилась. В этот момент Лю Сюань ещё не стал императором Гэнши. Как написано было мною в 1962 году — “Убивший Ван Мана купец Ду У отрубил ему голову и отнёс одному из вожаков восставших горожан Ван Сяню, который поспешно объявил себя императором. Но тут в город вошли “Хозяева Зелёных лесов”, обезглавили этого самозванца, а голову отправили в свою ставку в городе Юань”. То есть в этот момент трон был ещё вакантен, а было это в начале сентября 23-го года. И одновременно с Чанъанью другой отряд “Хозяев Зелёных лесов” взял Лоян (скажем, как были бы взяты Петроград и Москва — новая и старая столицы державы). И только после этого — в том же 23-м году произошли выборы императора, причём выбран был не Лю Сю, а Лю Сюань, ставший императором Гэнши. И выбирали его “Хозяева Зелёных лесов”. И он приказал убить одного из своих троюродных братьев Лю Яня (ибо именно того собирались аристократы на престол посадить), а Лю Сю отправил в Хэбей, дав ему титул “великий полководец-сокрушитель”. И только потом он отправил послов к “Краснобровым”, чтобы склонить их на свою сторону, и только после прибытия в его ставку вожаков “Краснобровых”, увидевших, что об облегчении положения крестьян Гэнши говорить попросту не хочет, рассчитывая отделаться раздачей титулов их атаманам, — только тогда они решили выбрать контр-императора из того же рода Лю, но нашли всего лишь наиболее окрестьянившегося пастушка 15-ти лет от роду Лю Пэн-цзы, который годился лишь в марионетки, но никакой пользы от него не было. Но хотя началась борьба двух императоров из рода Лю — это ещё не была династия Хань. Ещё нужно было, чтобы остался один император — победитель должен был определиться окончательно, а уж потом можно было провозглашать династию.

Восстановление династии Хань.
Знать и крестьяне совместно покончили с тираном, но интересы их были различны. “Краснобровые” во главе с Лю Пэн-цзы в 25 г. начали новую гражданскую войну против знати [Там же, стр.113] . Хуннский шаньюй оказал поддержку “краснобровым”. Благодаря позиции хуннов вождь постанцев Лю Пэн-цзы и его полководец Фань Чун одержали полную победу. В 27 г. столица была снова взята и император Гэнши убит, но его младший троюродный брат Лю Сю, возглавив своих сторонников, принял императорский титул Гуан Уди и начал новую династию — Восточную (или Позднюю, или Младшую) Хань.

Ну вот — теперь он действительно её начал. Только теперь, когда между ним и троном были лишь отрезанные им от родного Шаньдуна и дезориентированные его агентурой “Краснобровые” со своей пешкой-марионеткой Лю Пэн-цзы, никаким не “вождём”, ибо вожди у них были прежние — Фань Чун и Фын Ань с товарищами. Кстати, о разгроме “Краснобровых” Гумилёв ухитрился умолчать...

Итак, в I в. до н.э.(имеет место явная опечатка в тексте — уже НАШЕЙ ЭРЫ) гражданские войны потрясли государственную систему китайской империи. “Голодные поедали друг друга. Убитых насчитыва-лось несколько сот тысяч. Столица превратилась в развалины”.Однако Китай выдержал. Не менее устойчивой в этот период оказалась и хуннская держава.
Хунну вышло из борьбы усиленным. Шаньюй Юй восстановил мощь империи Мродэ. Когда посол нового императора предложил Юю возобновить договор, заключённый Хуханье в 47 г. до н.э., шаньюй возразил, что времена переменились: тог-
стр.164 да Хунну было слабо, а Китай силён, сейчас же хунны заняли все пограничные места и восстано-вили границу, установленную первыми шаньюями. Гибель Ван Мана шаньюй также приписывал своему вмешательству и на основании этого от возобновления договора категорически отказался. Борьба между степью и городом была неизбежна, перипетии же её составили содер-жание новой эпохи. Обе стороны собрали все средства для войны, от длинного копья и тугого самострела до острого языка дипломата и шёлковых нарядов для подкупа вельможных наложниц. Но решающим фактором в борьбе оказались природные процессы этногенеза.

Тем, кто заинтересовался дальнейшей борьбой Гуан У-ди с хуннами, стоит прочесть хотя бы главу XIII в книге “Хунну”. Но нам осталось лишь заглянуть в работу Л.Н.Гумилёва “Хунны в Ки-тае”(Издательство “Наука”, Главная редакция Восточной Литературы, М., 1974):

Стр.18
Единственной опасностью для Хунну была ханьская империя. Следовательно, если бы империя Хань развалилась на 200 лет раньше, что могло бы быть, если бы толковые китайцы не прикончили узурпатора Ван Мана вовремя, в степи оформилась бы хуннская культура и развилась бы хуннская цивилизация или фаза исторического существования...
Стр.232
Века и люди
...В эпоху династии Хань население Китая, как писал Н.Захаров, насчитывало 59 594 978 человек (2 г.н.э.). Это можно считать оптималь-ным наполнением вмещающего ландшафта, без необходимости изнурения природных ресурсов. Реформы Ван Мана и связанные с ними экзекуции вызвали восстание “краснобровых” и резню, погубившую около 70% жителей. Но как только порядок был восстановлен, прирост покрыл потерю, и к 157 г. число китайцев достигло 56 486 856 человек. Однако это были уже иные люди.
Далее изображён график изменений численности
населения Китая от 1000 г.до н.э. по 1100 г.н.э.
Как бы ни пыжилась Поздняя Хань, какие бы победы ни одерживали её дипломаты, умевшие натравить сяньбийцев и динлинов на хуннов, потенция страны шла на убыль, ибо строгие нравы уступили поприще умению устраиваться при дворе и пользоваться минутами милости для личного обогащения. Разочарованность стала лозунгом века. Она пронзила сердца не тоько учёных и знатных, но и простых крестьян, взалкавших “Жёлтого
стр.233 неба справедливости” вместо “Синего неба насилия”. И тогда потекла кровь.
После смуты Троецарствия население Китая составляло 7 672 881 человек, причём окраины пострадали меньше, нежели сердце страны. Это означало повышение удельного веса инородческих племён при ослаблении традиции древней культуры. И даже когда население Центрального Китая возросло к 280 году до 16 163 863 человек, то это были усталые и деморализованные люди, неспособные защитить себя и свою страну от пришельцев. Это объясняет успехи хуннов, тангутов и сяньбийцев...

Вот на этом я и закончу цитирование и разбор работ Л.Н.Гумилёва, имеющих отношение к данной теме. Хотя мне — очевидно, первому в данном случае, пришлось выявить ряд ошибок своего учителя, я повторяю: ошибаясь неоднократно тактически, он со стратегической точки зрения был воистину гением, новым солнцем на небе исторической науки.
Поэтому я считаю крайне важным его мнение о причинах гибели Ханьского Китая, ибо наша эпоха вполне аналогична тогдашним событиям, а именно времена Ван Мана мы теперь переживаем, так что впереди очень могут быть времена Троецарствия и снижение численности населения до 15% от “эпохи застоя”. Тем более, что на планете началась климатическая катастрофа, подобная той, что сдвинула Великие Переселения народов в Азии и Европе, а ныне сдвинутся сотни миллионов, а оружие не то, что в начале нашей эры, так что может погибнуть всё человечество, вся биосфера. вся планета. Как, вероятно, погиб Фаэтон между Марсом и Юпитером, ставший поясом астероидов.
Не учтём уроков истории — скорее всего будет именно так.

Потому-то я и взялся снова за первую свою курсовую — тема того стоит. Поэтому я делаю всё, чтобы люди о ней узнали.