Заселение славянами Балканского полуострова и судьба дославянского населения Балкан

Остановимся далее на работе академика Н.С.Державина “История Болгарии”, АН СССР, М.-Л., 1945.

Мне следовало бы печатать то, что пойдёт ниже этого предложения, жирным курсивом, как в данной статье обещано, но тогда не будут заметны шрифтовые выделения в тексте, а потому я эту часть работы даю несколько уменьшенным шрифтом, а к жирному курсиву перейду далее.

В пору написания курсовой работы и позже — данной статьи — мне в голову не пришло посмотреть в СИЭ (томе пятом, уже тогда вышедшем), статью о Державине — (на странице 128), а стоило бы. Но тогда я ещё не был осведомлён о событиях 1930 года, когда Сталин начал подготовку уничтожения советской в истинном смысле этого слова исторической науки и обратил внимание как на академика Тарле, так и на некоторых учеников Покровского, которые должны были сблизиться во взглядах (не до полного слияния), и, после разгрома в недалёком будущем школы историков-марксистов (она же “школа Покровского”), стать правым флангом и центром с одной стороны и левым флангом — с другой стороны — остатков советской исторической науки, псевдосоветской уже, псевдомарксистской, долженствующей утратить главное советское качество — устремлённость в будущее и высвечивание в прошлом именно тех волчьих ям и минных полей, на которые нарывалось человечество в прошлом и неминуемо станет нарываться и в будущем после ликвидации школы Покровского и охаивания её на веки вечные (как было задумано Сталиным). Но обо всём этом я буду узнавать постепенно и многое узнаю уже в годы перестройки — это я-то, имеющий настройку именно на поиск этих фактов и сведение их в действительную картину событий. Но самая настройка эта срабатывала в том, что я не только получил в подарок от матери единственное вышедшее после реабилитации Покровского и его учеников четырёхтомное издание его работ, но и усвоил его взгляд на историю социума, а чуть позже был “выведен” на улицу Вавилова, где сроду не бывал за отдалённостью её, нашёл на ней магазин “Академкнига”, где в историческом отделе стоял на прилавке ящичек с последними нераспроданными ещё экземплярами книг, вытянул из него именно “Открытие Хазарии” Л.Н.Гумилёва и нашёл в вечно пустом студенческом кармане достаточное число копеек для уплаты, после чего не только стал искать другие работы Гумилёва, но и с первого прочтения данной книжечки, сам того не заметив, воспринял гумилёвский метод исследования истории вообще и истории этноса в частности.

А вот сейчас, во время перевода на дискетку данной работы, мне это в голову пришло и я снял с полки пятый том СИЭ и открыл его на стр.128.

“Николай Севастьянович Державин [3(15).XII.1877 — 26.II.1953] — советский славяновед-филолог, историк. Академик (с 1931), почётный член АН Белорусской ССР и Болгарской АН. Член Коммунистической партии с 1945. В 1922 — 1925 — ректор Ленинградского университета. В 1931 — 1934 — директор Института славяноведения АН СССР. Председатель Антифашистского комитета советских учёных (1942), член Всеславянского комитета (1942 — 1947), затем член Славянского комитета СССР (до 1953). Автор более 500 научных работ (в основном по болгарской литературе и истории Болгарии. Наиболее важны работы по истории болгарского национального возрождения (“История Болгарии”, т.4, М.-Л.,1948), статьи о Паисии Хилендарском и Софронии Врачанском в “Сборнике статей и исследований в области славянской филологии” (М.-Л., 1941, книга “Христо Ботев — поэт-революционер” (М.-Л., 1948). В работах Державина, посвящённых этногенезу славян (“Славяне в древности”, М., 1946; “История Болгарии”, т.1, М.-Л., 1945) сказалось влияние воззрений Н.Я.Марра. Державин — лауреат Государственной премии СССР (1948)”.

Я уж не стал списывать список других его сочинений и литературу, где есть полная библиография его работ, но зато слова, в энциклопедии сокращённые ради экономии места, здесь привёл полностью.

А самая статья даёт человеку, знающему то, что — как сказано выше — случилось с советской исторической наукой, возможность оценить путь, пройденный академиком Державиным на этом фоне. Сталин взялся за историческую науку в 1930 году. Естественно, что директор Института славяноведения в 1931 — 1934 годах уже был ознакомлен с новыми веяниями, почему и не стал “врагом народа”, а делал карьеру и был признан достаточно надёжным, чтобы возглавлять Антифашистский комитет советских учёных, входить в Общеславянский комитет, а после разрыва с Югославией, когда число подвластных товарищу Сталину славянских народов сократилось почти вдвое (по числу этнических общностей) и комитет этот приказал долго жить — в Славянский комитет СССР. А что он “испытывал влияние Марра”, то по Марру Сталин ударил лишь в конце жизни, в работе “Марксизм и вопросы языкознания”, а до того любой экскурс в языковые проблемы был немыслим без расшаркивания перед Марром и его учением. Вот и получил Державин Сталинскую премию, в статье СИЭ скромно названную Государственной, и ушёл в “мир иной”, не успев подвергнуться вместе с другими “испытывавшими влияние Марра” укоризне, как мимоходом определил такой метод воздействия на “еретиков” Аркадий Натанович Стругацкий в своей последней повести “Дьявол среди людей”, вышедшей под псевдонимом С.Ярославцев.

Но всего этого я тогда не знал, а потому и написал в статье следующее далее, возражая лишь по тем пунктам, которые у меня тогдашнего вызвали возражения. У студента второго курса вечернего отделения истфака МГУ. Всего лишь, не более. Но и не менее — студента, которого учили в эпоху преподавания по программам, ставшим возможными после разоблачения культа личности Сталина на Двадцатом съезде КПСС. И студента еврейского происхождения, что для советского человека очень важно — с одной стороны он успел уже “подвергнуться неоднократной укоризне” за своё жидовское происхождение, а с другой — он чувствует себя именно советским человеком — частью новой этно-социальной общности и потому чувствует запахи и привкусы шовинизма везде, где бы они ни имели место, а не только в отношении “аидов” со стороны “гоев”. И борется с этими запахами и привкусами в полную силу, а от еврейских предков он наследует доминирующую черту своей личности (в моём случае — умение мыслить), возведённую в “степень эн” — итог двухтысячелетней селекции в результате гонений на евреев, утративших свою национальную территорию и в борьбе за выживание поневоле развивавших именно это самое умение мыслить. Как и армяне (всего тысячу лет в таких котлах варившиеся), как и поколениями живущие за рубежом Поднебесной империи этнические китайцы (скажем, в Индонезии или Бирме), как подвергавшиеся подобной варке и ошпариванию на собственной родине японские “ниндзя” и кое-кто кое-где кое-когда ещё на нашей солнечной планете. А потому представители таких общностей если уж берутся за какое-то дело в соответствии со своей доминантой, то получаются “больно умными” и “шибко грамотными”, что крепко портит им жизнь, но зато делает очень качественной их продукцию.

На этом остановимся и перейдём к тогдашней моей статье, как будто бы подзаголовок о переходе к работе Н.С.Державина только что напечатан и мы просто этот переход начинаем.

Это очень подробный, написанный живым языком труд, особенно ценный богатым подбором фактов и ссылок на источники. Но в первом томе (где описывается период вторжения славян) Н.С.Державин, опираясь на учение Марра о языке и на ряд косвенных доказательств, стремится доказать появление славян на полуострове не в VI, а во II — III веках нашей эры. При этом у него получается, что к VI веку население Балканского полуострова было уже славянским (так сказать, первая волна), Кстати — а что ЭТА первая волна сделала с тогдашним фракийско-иллирийским населением? А потом уж в VI веке вторгшиеся из-за Дуная славяне второй волны истребляли и порабощали своих братьев по крови и языку (как было, скажем, в Элладе, где минойцев покорили вторгшиеся ахейцы, а ахейцев — доряне, по крови и языку родственные, но владевшие уже не бронзовым, а железным оружием, а ещё позже эллинов покорят македонцы — тоже эллиноязычные, но сущие варвары в сравнении с эллинами).

Трудно понять тогда, почему император Константин Багрянородный только в X веке пишет, что Балканский полуостров ославянился, почему ещё в том же VI веке император Юстиниан (по Н.С.Державину — сам славянин из Иллирии) не знал, что за народ вторгся из-за Дуная, почему этого не знали византийские историки того времени, узнавшие самое название “славяне” впервые лишь в 527 году, а до того звавшие их “гетами”, родичами даков, вырезанных Траяном, ко времени Юстинианова правления тоже ушедшими в небытие.

Среди множества доказательств важной роли славян в Византии до начала массовых вторжений в VI веке, Н.С.Державин, между прочим пишет:

“Кроме названных выше Доброгаста, Всегорда, Сваруна, в истории славянско-византийских отношений в VI веке известен ещё ряд заведомо славянских имён, в том числе выдающегося вождя антов Хилвуда (Хвилибуда) [а Прокопий, как мы увидим чуть ниже, звал его Хильбудием], которого византийское правительство привлекло на свою сторону, назначив его магистром армии во Фракию. В течение трёх лет, 530 — 533 годы, названный Хилвуд оказывал решительный отпор славянским вторжениям в Мизию, но в 534 году, переправившись с незначительными силами через Дунай, он потерпел здесь поражение со стороны славян и был убит” [Н.С.Державин “История Болгарии”, АН СССР, М.-Л., 1945, т.I, стр.91].

А вот что мы найдём в “Готской войне” Прокопия Кесарийского о Хилвуде [ВДИ, 1941, № 1, стр.235 — 238, III.13]:

“Захвватив тут некоего человека, присвоившего себе имя Хильбудия, человека знатного, некогда бывшего у римлян претором — начальником войска, Нарзес уличил его в самозванстве...

... Был некто Хильбудий, близкий к императорскому дому, в военном деле человек исключительно энергичный и настолько выше жажды стяжательства, что вместо величайших богатств он по существу не приобрёл никакого состояния. На четвёртом году своей единодержавной власти император, назначив этого Хильбудия начальником Фракии, поставил на охрану реки Истра (тогдашнее название нижнего течения реки Дунай, в Рэции и Норике звавшейся Данубием), приказав ему стеречь, чтобы жившие там варвары не могли уже переходить реку... Хильбудий был настолько страшен варварам, что в течение трёх лет, пока он там был, облечённый званием военачальника, не только никто из варваров не осмеливался перейти Истр для войны с римлянами, но сами римляне под начальством Хильбудия, неоднократно переходя в земли по ту сторону реки, избивали и забирали в рабство живущих там варваров. Спустя три года после своего прибытия Хильбудий по обычаю перешёл реку с небольшим отрядом, славяне же выступили против него все поголовано. Битва была жестокая; пало много римлян, в том числе и их начальник Хильбудий”.

Далее рассказывается о том, как в столкновении славян (склавинов) и антов был пленён антский юноша по имени Хильбудий, как один из пленённых славянами римлян дал своему хозяину мысль выкупить этого Хильбудия, ибо это тот самый византийский полководец и обладание им будет выгодно для славян. Пленник Хильбудий был выкуплен, и тут славяне поняли, что стали жертвой ошибки. Тогда они силой принудили его выдавать себя за покойного полководца, чтобы иметь козырь в борьбе с империей. Но в конце концов самозванец попал в руки византийцев и был разоблачён.

По-моему, этот эпизод может объясняться совершенно иначе — какой-то боец Хильбудия мог упрямо не верить вести о гибели своего вождя и, услышав его имя, решил, что это “мой генерал”, как сказали бы ныне. А имя у антского юноши вполне могло быть и не антское, а именно от того самого Хильбудия взятое — ведь анты-то со славянами-склавинами воевали, так что взять себе имя сильного врага своих врагов было вполне нормально в то время — чтобы магия этого имени помогала его новому владельцу. Могли и новопосвящённому в мужчины и тем более принятому в братство воинов дать такое имя с той же целью, особенно если получатель был достоин такого нового имени. А мог пленный римлянин и вообще затеять эту спекуляцию с целью повысить свой вес в глазах хозяина. Во всяком случае ошибка была понята, когда вместо наверняка пожилого уже человека славяне получили юношу. Но так как военной тайны в этом деле не было и шум уже был поднят немалый, то признавать себя севшими в лужу они не захотели, а попробовали шантажировать империю вестью что считавшийся погибшим полководец жив, но — теперь будет выступать на стороне славян. Однако Юстиниан поручил дело полководцу-евнуху армянского происхождения — Нарзесу, а тот сумел разоблачить принужденного к самозванству новыми хозяевами антского юношу. Так что разница между сведениями Прокопия и выводом Державина вполне подходит под украинскую поговорку “В огороде бузина, а в Киеве дядька”.

Н.С.Державин не мог не прочесть приведённую выше выдержку из “Готской войны”, к тому же имеющую у Прокопия более краткое изложение в его работе “О постройках” [ВДИ, 1939, № 4, стр.261]. Откуда же он взял, что погибший в 534 году претор Хильбудий был “выдающимся вождём антов”? Самое интересное, что у Прокопия Хильбудий — талантливый, отважный и бескорыстный человек, а Державин делает “выдающегося вождя антов” орудием империи по уничтожению славян — родичей по крови и языку для антов, с коими можно воевать, а можно и вместе или порознь на ту же самую империю ходить, что и делалось неоднократно. Несимпатичная получается личность, более схожая с продажным негодяем, иудой, каких знает история многих стран и народов, той же Руси и позднейшей России. А ведь Державин возглавлял Антифашистский комитет советских учёных и не мог не знать о “подвигах” славяноязычных и славянокровных полицаев, усташей, четников, болгарских монархо-фашистов. Но ему было дано указание как Егорке в одной из “Русских сказок” Горького: “Ступай, надёргай из всех историй” — чего? — сведений, что славяне — высшая раса, у коей кровь голубая, а кишки зелёные, и потому к которому известному в прошлом человеку ни присмотреться — обязательно в нём славянина обнаружишь. А что передёрнуть иной раз придётся, то не славянским учёным тут теряться — всё славяноведение СЛАВЯНСКОЕ с подделки Краледворской и Зеленодольской рукописей началось, опыт имеется...

Впрочем, подобные деяния имеются в активе у учёных всех стран, да и вообще, когда спрос превышает предложение, в ход всегда пускаются подделки. У Михаила Кольцова описаны и утверждения персидских (иранских) ультрапатриотов, что Ной на своём ковчеге пристал к иранскому Демавенду, а не к бывшему армянскому, а тогда турецкому Арарату, и подмена важного для обработки нужных в авиастроении того времени лайки и замши СОБАЧЬЕГО ДЕРЬМА, за которое воюющая с Германией Фрвнция была вынуждена через Швейцарию немцам золотом платить, ЭРЗАЦАМИ ИЗ ГЛИНЫ, ибо в голодающей Германии собак в Первую Мировую войну попросту поели и их продукции стало слишком мало, себе нехватало...

Впрочем, в пору написания данной статьи я ни об упомянутых двух рукописях не знал, ни о споре меж Демавендом и Араратом. И потому просто написал:

Подобные утверждения ставят под вопрос достоверность всех выводов Н.С.Державина в I томе его работы.

И не только в том томе. “Единожды совравший — кто поверит тебе?” Есть в первом томе романа А.Бахвалова “Нежность к ревущему зверю” яростный отпор человеку, известному, как “стукач” сталинских времён, никак не могущему отвыкнуть от доносов: “скажи мне, что после лета осень настанет — я и то тебе не поверю”. Если человек попадается на умышленном искажении фактов — веры ему нет именно поэтому. Ошибку простить можно, умышленную ложь — нет!