Тень каравеллы

Дилогия “Тень каравеллы“

Она явно автобиографична, эта дилогия, и она исторична в лучшем смысле этого слова. В ней великолепно передана атмосфера тыла сражающейся страны с точки зрения мальчишки в возрасте 7-11 лет. Есть книги о тыловом производстве, о тыловом быте, о тыловой школе — о самых разных гранях жизни детей в годы войны, есть книги поистине чудесные, вроде ликстановского “Малышка” или прилежаевской “Юности Маши Строговой”, но тут мы встречаемся с рассмотрением иной грани кристалла. Здесь рассматриваются проблемы, связанные с формированием нового поколения в годы войны, а также связанные с первичными мальчишечьими организациями — ватагами.

А мамино мужество я оценил уже потом, когда стал взрослым... Увидев, что я жив и невредим, мама успокаивалась и не сильно ругала за опоздание. Она всё понимала. Понимала, что нельзя мальчишку всё время держать рядом с собой, делать его маменькиным сыночком. А отцов, которые учили бы нас мужским наукам, не было.

Из всех знакомых мальчишек только у Вовчика Сазанова был отец. Да ещё у Тольки — неродной. У остальных не вернулись с фронта. И первыми нашими наставниками и командирами были старшие ребята, вроде Дыркнаба.

Прозвище это произошло от неверно произнесённого на уроке немецкого слова der Knabe (мальчик).

Славка Дыркнаб перешёл уже в восьмой класс и был главным в нашей компании. Нам повезло: он был хороший командир. Не то что, например, Петька Брындин по прозвищу Зер-Гут, который командовал ватагой на Вокзальной улице. Славка был справедливый. Он всегда поровну делил хлеб, который мы брали с собой, когда уходили купаться. Он даже следил за нашим воспитанием и однажды крепко надавал по шее Лёвке Аронову, за то что он подбирал окурки и дымил ими...

То, что он сам при этом курил, в данном случае не так важно — важно то, что он знал о вреде курения, особенно для малолетних, и в меру сил оберегал подопечных. Кстати, будучи ещё пятиклассником, он довольно ехидно подшутил над рассказчиком Владькой (вспомним имя Крапивина! — авторы книг своими именами походя не бросаются), тогда ещё совсем пацаном, личинкой человека, но годы войны — войны справедливой, за право дышать, ходить с гордо поднятой головой не тебе лично, а всему твоему народу — меняют уже начавших мыслить ребят в сторону ответственности.

Увы, не всех меняют. Слова о везении (и невезении, соответственно) за-ставляют задуматься — ребятам из данной компании повезло, а другим?.. Ведь Петька Зер-Гут был одним из многих, не случайно вставлено слово “например”, было из кого выбирать. И не зря Славка назван командиром, а не вожаком, то есть мини-вождём, а от своего “вождя” до немецкого “фюрера” , как мы узнали на ХХ съезде, расстояние было невелико.

И если Славка, явно в отличие от Петьки, был справедлив, то ясно, что Петька делил хлеб не поровну, а значит — был волком, растившим из подопечной ребятни шакалов.

И ещё — в те годы большинство мыслящих и сознающих свою ответствен-ность ребят шли на производство или без отдыха тащили на себе домашнее хозяйство, снимая лишнюю тяжесть с матерей. Славке Дыркнабу тоже “повезло” — ему не пришлось этим заниматься в силу каких-то причин.

Но разве не ясно, что при таком “везении” в значительной части существо-вавших тогда беспризорных ватаг господствовали Петьки Зер-Гуты, а не Славки Дыркнабы?! И ведь целое поколение наших детей проходило выучку в таких ватагах.

Славка недалеко ушёл от Квакина — возможно, он не стал таким лишь потому, что книга Гайдара была общеизвестной, но и тимуровцем он тоже не стал в те трудные годы.

Есть у меня ещё одна догадка, отчего Славка всё же стал человеком, а не волком — у него была маленькая сестрёнка Манярка, тоже член ватаги, и была эта Манярка человечком с высочайшим чувством справедливости. А дочки удаются в отцов, как утверждают генетики, так что Славка успел до войны пройти отцовскую, мужскую науку у настоящего человека, а не у очеловеченного людишки, у природного лидера, а не у двуногого из толпы, у пассионария из поколения крылатых — к голой генетике прибавилось воспитание... Но то Славка.

А Петька Зер-Гут ниже и подлее Квакина, тот ведь с началом войны сразу вернулся к Тимуру, да и вольный пират Фигура тоже к Тимуру пришёл. От Зер-Гута дорога уже к Дыбе из “Колыбельной для брата”. А какая исключительная сволочь должна вырасти из Борьки Ноздри?! Выше уже упоминалась Борькина мачеха тётя Ага и её высказывание об “интеллигенции вшивой”.

А ведь всем воспитанникам таких компаний и ватаг суждено вырасти, у них и у всех, кому было суждено испытать их влияние, уже давно выросли дети и появились внуки. Так на сколько же упал “общий градус” этого поколения и его детей и внуков из-за того, что — сверх сталинских репрессий — некому было учить ребят обычнейшим мужским наукам, так как отцы сражались, а матери работали?! Ведь изъятие из российского общества нескольких сот декабристов привело к его “поглупению на несколько градусов”, как писал Герцен. А тут из встретивших войну в рядах армии людей из выучеников поколения крылатых, которое к тому же ещё не было выбито до конца к началу войны, вернулось домой около двух процентов (не более трёх), а чуть не треть населения страны оказалась на оккупированной территории, где коллеги бериевцев из гестапо старательно истребляли людей из советской породы и из чуть менее ка-чественных национально-патриотических пород в первую очередь, так что детям очень часто приходилось вести борьбу за существование, отбрасывая всякую мораль или попадая под влияние людишек весьма низкокачественных, или наоборот — качественных нелюдей. Незачатые дети, неродившиеся дети, не воспитанные погибшими отцами по образу и подобию отцовскому дети, воспитанные в отсутствие этих отцов двуногой мелочью и двуногой нелюдью дети...

Уцелевшими в этой катастрофе, рухнувшей на и без того лишённую качественнейших своих людей страну, потеряно четыре года.

Сколько же ребят за эти годы прошло выучку у некачественных, у не-подготовленных учителей? А к концу войны на нашу школу свалилось раз-дельное обучение, ещё одна чудовищная диверсия внутреннего врага. Следы её, подобно ДДТ, будут обнаруживаться в течение десятилетий, если не веков. Кстати, сейчас, уже свыше 15-ти лет — в газетах и журналах пишут о “феминизации” школы, об уходе из неё мужчин, разумеется, старательно обходя причины этого явления. А результат будет немногим лучше, чем имевший место в годы войны, ибо этот результат умножается на все прочие результаты того же рода и мы получаем нечто вроде геометрической прогрессии в процессе умножения брака человеческого, точнее — производства расчеловеченных двуногих и размножения отборной нелюди...

Но речь шла о мужском воспитующем элементе. А матери?

Мать Владика — чудо среди себе подобных, но и она очень и очень многого не может, да и не знает в жизни своего сынишки — жизни эмоциональной и жестокой, достаточно вспомнить его войну с Толькой или историю с кражей на базаре.

Правда, даже не зная и не ведая, она стреляет наугад и попадает в цель, как было с разъяснением сыну, отчего потерял пальцы Сергей Эдуардович или с насильственным затаскиванием его на концерт, где Владька испытал такое могучее воздействие музыки, что тут же кинулся искать своего могучего врага и отколотил его на славу, сломав в себе страх перед вражескими кулаками. Но редки такие мамы и редки такие дети, по вырастании становящиеся Владиславами Крапивиными.

А вот тётя Даша работала вахтёром в депо, возвращалась усталая и злая, и колотила Тольку, не разобравшись — виноват сын или оговорила его врагиня всех ребят двора “Таися-кикимора”, лютая месть которой со стороны всей ватаги подробно описана и может послужить технической инструкцией для подобных актов и ныне. Если Толька не стал от такого воспитания гадом (как Юрка Зырянов в повести “Трое с площади карронад”), то лишь благодаря жестоким, но благородным законам, действовавшим в данной ватаге под влиянием данного командира.

А мачеха Борьки Ноздри тётя Ага — продавщица в магазине — таскала Борьке шоколад и махорку, а он спекулировал этим товаром в школе. Её высказывания о “вшивой интеллигенции” с избытком хватает для её характеристики. И рос Борька первостатейным мерзавцем — спекулянтом, палачом-садистом, трусом. Когда Павлик будет с ним рассчитываться, то скажет несколько слов, из которых “фашист” и “шакал” будут самыми мягкими.

Да, именно так, фашисты в самом прямом смысле этого слова есть и среди нас. С не такого уж близкого времени они даже стали себя так именно и называть — в Москве, не где-нибудь, и притом на площади Пушкина и против гостиницы Россия” они выступали, и даже пробовали поднять флаг со свастикой в день рождения Гитлера, о чём вся Москва знает, а ещё такие же группы выступали в Киеве и Риге, о чём в газетах не писалось, но я-то от очевидцев и участников схваток с ними об этом знаю, так что никакими “панками”, как заявил лидер ЦК ВЛКСМ, их замаскировать не удастся, тем более, что в официальных версиях допущен разнобой, и о московских фашистах мне пробовал “залить баки” человек в форме госбезопасности в Волгоградском районном отделении города Москвы, как о болельщиках “Спартака”.

Нет, это именно гитлеровцы, причём великолепно организованные, так что наши, столь успешно ведущие борьбу с советскими людьми органы добраться до них не могут. Или — не хотят?!

Истина ближе к второму варианту. Ведь Щёлоков — это совсем недавнее наше прошлое, и сколько корешков от него, не то что от Ягоды, Ежова и Берии, осталось в тех органах. Да и вообще фашизм является логическим развитием в мозгах определённых мутаций двуногих существ национальной идеи, а у нас с гибелью носителей идеи социальной именно национализм вылез — как и везде, во всех революциях прошлого. И органы в каждой национальной республике не могут не пропитываться именно национализмом, что мною проверено лично. Поначалу искал совсем другое, а столкнувшись — стал проверять уже именно эту составляющую процесса расчеловечивания масс в пределах СССР. И напроверялся до абсолютного убеждения в том, что сказано выше...

А начинали гитлеровцы в Германии как “национал-социалисты”. И песни пели умышленно на мотив “Красного трубача” (в переводе на русский превратившегося в “Юного барабанщика”) и иных рабочих и коммунистических песен, лишь слова свои вставляя, и даже знамя у них было красное, только с белым кругом и свастикой... Так что, если заведётся среди нас фашист чуть поумнее Борьки Ноздри, то просто не может случиться, чтобы в таких условиях он не пролез на руководящий пост хоть в России, хоть на Украине, хоть в Латвии, хоть в Сибири или ином исторически-обособленном регионе, чтобы не стянул к себе единомышленников и не стал устраивать не то что коммунарам, коих уже мало осталось и они фактически не в счёт, а и всем советским людям жёлтую жизнь.

Это не случайность, это закон — он ещё в XVII веке был выявлен патриотами Оттоманской Порты, видевшими нарастающий упадок своей могучей державы и гибель тех идеалов, которые вели от победы к победе первых османских богатырей, в кратчайший срок прошедших с победами по земле трёх материков и создавших Великую Порту. Но — они побеждали, а те, кто искал только выгоды, принимали ради этого ислам, их так и называли — “ренегатами”, то есть “вероотступниками”, это испанское слово-термин, ставшее позже ругательством.

Они прорывались, играя на религиозном фанатизме, во все органы власти, покрыли, как короста, эти органы, и в итоге мы имеем яростные и, к сожалению, справедливые слова Бориса Агапова:

“Я полагаю, что турки — народ, ничем не хуже других народов, однако вряд ли найдётся нация, которой так не везло бы на властителей. Почему-то у неё на загривке сидело почти всегда начальство, поганое исключительно. Оно было занято кроме личного разврата и персонального обогащения преимущественно резнёй (например, армян), грабежом (например, славян), уничтожением культуры (например, греков) и подавлением всяких попыток собственного народа пробиться к благополучию и знаниям”. (Статья “Эрехтейон” в журнале “Москва”, № 9, 1970, стр. 13).

“Почему-то”? На этот вопрос, повторяю, ответили недобитые патриоты Порты ещё в XVII веке, но некому было их услышать наверху, куда они стали писать об этом. Было уже поздно. Их писания попали в тамошние органы и с авторами было покончено, чтобы больше не писали и не думали вообще... А рассказал нам об этой трагедии Гумилёв в своей работе “Этногенез и биосфера Земли” (депонированная рукопись, ксерокопии которой можно было одно время получать из ВИНИТИ в Люберцах, выпуск 1, страницы 111, 112 и 114)...

А начало карьеры такого фашиста или ренегата от природы — это Борька Ноздря или Петька Зер-Гут, или же кто-либо из Петькиных подопечных. А подопечных таких, как мы уже знаем, было немало...

Очень ёмкая эта дилогия, хотя в ней всего 180 страниц вместе с иллюстра-циями. Её можно назвать “От семи до одиннадцати” или “Хрестоматией мальчишечьей жизни” и издавать с такими, скажем, книгами, как “Что я видел” Житкова или “Малышок” Ликстанова, чтобы дать панораму развития Мира Детей во времени и пространстве — отличная была бы серия!

Но я умышленно ограничил себя здесь только вопросом самодеятельной организации в детском мире, вопросом познания мира детьми в определённых условиях, вопросами взаимоотношения взрослого и детского миров. Об этих взаимоотношениях Крапивин — на основе истинного понимания вещей — всегда говорит недвусмысленно: они базируются на силе взрослых и почти полном непонимании ими своих и чужих детей.

Война (а мы должны учитывать ещё и термидор тридцатых годов) изъяла из жизни страны самых умных, понимающих, позарез нужных детям людей, а оставшихся завалила такой работой, что дети вышли из-под контроля коммунаров. Это было громадным нашим (то есть советских людей в истинном смысле этого слова) поражением, явно организованным свыше. И не стоит валить только на Сталина и его псевдочекистов —

тут несомненно принимали участие и продолжают эту деятельность поныне некие “неизвестные отцы”, некий мозговой центр, который поддерживает одни векторы в нашей жизни и препятствует другим.

И нынешние разговоры о “заговоре жидов и масонов” при всей кажущейся нелепости и мерзости их сути являются в какой-то мере правдой —

тайные организации масонского типа, но ориентирующиеся в полярно противоположном направлении, пронизывают всё известное нам прошлое планеты,

а люди еврейского происхождения, коих отбор в течение двух тысячелетий сделал обладателями доминирующих черт характера, возведённых в степень “эн”

(не только их. Армян или живущих столетиями вне Китая китайцев — тоже),

просто не могут не оказаться пламенными адептами абсолютно всех направлений человеческой мысли и просто не могут не прорваться в лидеры опять-таки всех политических течений.

В своё время испанскую инквизицию возглавлял потомок крещёных евреев Торквемада;

создатель гитлеровской службы безопасности Гейдрих имел бабку-еврейку;

лидером русских черносотенцев и лютым антисемитом был выкрест Пуришкевич;

а сейчас шумит в том же смысле академик-математик Шафаревич, у коего тоже родословная не в порядке.

Так что в том тайном мозговом штабе без аналогов этих деятелей никак не обойдётся. Не высказаться на эту тему я не имею права — сам стопро-центный еврей по предкам, хотя не знаю ни идиша, ни иврита, в синагогу не хожу, и родной язык русский, место рождения — Москва.

Да, среди врагов наших несомненно найдутся двуногие еврейского происхождения, организаторы и руководители вражьего мозгового центра. Ну и что же?! Перестрелять, порубить или изгнать всех прочих евреев, в массе своей атеистов и русскоязычных? Так ведь этого мало.

“Наши противники” несомненно ходят ногами, а не на руках или голове — следует поступить, как с евреями, и со всеми, кто ходит при помощи ног. “Гитлер, Троцкий, Сталин и прочие враги рода человеческого” суп в рот ложкой несли — необходимо уничтожить всех с таким же поведением, а суп нести вилкой в ухо. И далее до бесконечности... Логика требует именно этого. Логика нынешних “русских патриотов”, от имени всего русского народа высказывающихся при его равнодушном молчании...

Но то, что именно такую логику теперь навязывают сверху и препятствуют противостоять ей, показывает, что в настоящее время общность, именуемая советскими людьми, близка к полному разгрому и последующему уничтожению.

И некогда искать оправданий этому — ни на Сталина ссылаться нельзя, ни на войну, ни на что угодно. “Оправдываться будете в милиции”, — любит по сей день говорить в таких случаях мой отец (умер в 20002, а писалось в 1986 году), подразумевая при этом то, что он-то не милиционер и ему нужны не оправдания, а поиски выхода из положения.

Главное ясно — наших детей калечат целыми поколениями уже ряд лет.

Значит — надо искать выход из этого частного положения, от коего всё прочее зависит безоговорочно. И мало разломать существующую систему и разогнать её служителей. Нужно иметь решение проблемы. Оно есть, это решение.

Сын бежавшей из чукотской ссылки через Берингов пролив польской революционерки Станиславы Суплатович и вождя подобравших её индейцев племени шеванезов или шауни Высокого Орла, силою обстоятельств ставший сначала польским партизаном, а потом писателем — Сат-Ок описал в своей книге “Земля солёных скал” систему воспитания детей в этом единственном в Канаде и США не загнанном в резервацию племени. Непрерывная борьба за выживание с чуть ли не первобытным оружием против неимоверно превосходящего силой врага требует человеческого материала высочайшего качества. И школа “молодых волков” даёт такую продукцию из поколения в поколение. Ибо отделённых на несколько лет малолетков обучают и воспитывают лучшие воины и лучшие охотники, лучшие знатоки истории родного народа, не одного лишь своего племени, и чистейшие из чистых, благороднейшие из благородных люди. А не чиновники, не мещане, не Нелюшки с Евицами и Верами Северьяновнами. Этих людей не отвлекают на иные дела, хотя они очень бы там пригодились. Ибо им вверено будущее племени, вверена его судьба. Ибо их дело — важнейшее из всех дел, какие только есть в мире людей на планете Земля.

У нас же вышло иначе.

Вспомним Кассиля — ушёл на фронт Арсений Гай, а на его место вроде бы умные люди типа товарища Плотникова поставили Ангелину Никитичну. Ах, не он ставил? Но он утверждал. Он принимал её в силу факта. Он беседовал с нею, явно понимая, что она такое, но не принял единственно возможной меры — не погнал её в шею с занимаемого поста.

И в повести Любови Кабо “В трудном походе”, когда на заседании райкома партии в городе Москве, не где-нибудь, раскрылась вся подноготная Чулковой и Чечевичного, что сделали районные партийные вожди? Оставили обоих на их постах, а коммунисту Ушакову, разоблачившему эту парочку, что называется, до исподнего, пришлось уходить в другую школу.

А ведь в этой повести показан апогей той мерзости, которая именовалась “раздельным обучением”, которая ещё только собиралась свалиться на головы учителей и учеников в симоновском романе “Мы не увидимся с тобой”. Ныне же мы имеем уже и доведённый до абсурда Всеобуч, и кабинетную систему, а процентомания, которую яростно крыл ещё в “Повести о юности” Григорий Медынский до ХХ съезда, по сей день, несмотря на все реформы, осталась непобеждённым и непобедимым при таких способах борьбы с нею злом.

Так называемая “смена программ” привела к полному разрыву между детьми и родителями, потому что неведомо для чего, если не ради прямой диверсии, заменена терминология, заменены формулировки, заменены даже формы написания букв в прописях и соединения их друг с другом — и всё без малейшей практической пользы, о чём писалось многократно и родителями, и учителями, и руководителями ВУЗов, куда хлынул брак из школ. И даже академики, видящие, что стало с их отраслями науки, как раз сейчас, в преддверии XXVII съезда партии, начали, наконец, шуметь в печати на ту же тему, сообщая и такое, что и мне, годами следившему за этим процессом, в голову не приходило.

На 90% сокращены программы по истории. Чудовищно скверно преподавалась, а с новыми, в конце 1985 года принятыми программами будет ещё хуже преподаваться литература, а именно эти две дисциплины формируют человека.

Родители — давний и уже неисправимый брак — совершенно не в силах воспитывать своих детей. Кстати — растёт число брошенных уже в родильных домах не уродов или безнадёжно больных, а вполне нормальных детей. Катастрофически падает рождаемость, растёт число разводов.

Новое поколение стало поколением потребителей, жулики открыто похваляются “умением жить” — об этом тоже говорится и пишется повсеместно. А стали эти симптомы по-настоящему заметны именно в годы, когда развивалось действие крапивинской дилогии. Она — документ обвинения.

И ещё. Для ребячьих компаний нужна река. Лес нужен. Овраг или иной вид пересечённой местности. На самый худой конец — одноэтажные домишки с крышами и чердаками в ребячьем обладании, с садами и огородами, с поленницами дров, которые на худой конец могут заменить горы и прочие неровности рельефа. Гумилёв в упомянутой депонированной рукописи (выпуск 3, стр.30) отмечает, что развитие этноса возможно лишь на грани, на стыке различных ландшафтов, а ребята ведь в своём развитии пробегают за несколько лет всё общественное развитие человечества, причём формирование ватаги или организации тимуровского или синегорско-командосовского типа равносильно этногенезу и социогенезу вместе взятым.

В нынешних же городах с их панельными или блочными коробками нет места для детей и подростков, они вынуждены играть роль этноса, оказавшегося на чужой территории — территории, оккупированной худшей частью взрослых, то есть пьянчуг, матершинников, “забивателей козла”. Так возникает химера — соединение разнородных и враждебных элементов, нестойкое перед посторонними воздействиями и недолговечное.

“Гибель же химерной системы влечёт аннигиляцию её компонентов и вы-мирание людей, в эту систему вовлечённых” (Гумилёв, указанное сочинение, выпуск 1, стр.11).

Компания Славки Дыркнаба ещё имела реку и некоторые другие элементы ландшафта, откуда их не гнали. Ребята других крапивинских произведений тоже имеют такие отдушины — но не все. И имеющие растут обычно людьми, а что имеют Киса, Кеша, Гусыня в “Мальчике со шпагой” или компания Дыбы в “Колыбельной для брата”? Свалку бетонных плит за гаражами да кассы кинотеатра, где можно “шкулять у пацанов гривенники”... А кто виноват?

Выше уже отмечалось, что мальчишки (не только крапивинские) начинают соображать примерно с шестого класса, да и то не все. До этого они живут больше инстинктами, условными и безусловными рефлексами. И потому крайне важно, чтобы условные рефлексы, на которые мы можем влиять, были благородны и чисты: помочь попавшему в беду, не подличать, не трусить, быть рыцарем с девочками и малышами...

Но эти рефлексы создаются семьёй, школой, ватагой.

А дома — мама вроде тёти Аги или тёти Даши.

А в школе завучи типа Веры Северьяновны или Анны Борисовны, учителя вроде Нелюшки и Евицы.

А во дворе соседи вроде Дзыкиных или Папиросычей, или описанной в дилогии “Таиси кикиморы”.

А в ватаге на улице — Петька Зер-Гут, Борька Ноздря, Дыба, Тюля, Гаврик...

И все они влиятельны. Либо имеют поддержку Мира Взрослых, либо величественно им игнорируются и потому имеют свободу действий.

Семья ныне вообще перестала существовать как воспитующая единица на огромной территории.

Это раньше родители и дети работали в одной мастерской, на одном поле или огороде, на одном дворе.

Ныне ребёнок и видит-то папу с мамой реже, чем телевизор — даже если папа не капитан дальнего плавания.

Одного лишь учения второклассников во вторую смену (повсеместного у нас в городах) достаточно, чтобы оторвать ребёнка от родителей.

Дома строятся как одиночные зубы, торчащие из земли, и нет прежних дворов, а любая шпана имеет пути нападения и разбегания кто куда, если встретит отпор.

Исчезло свойственное дворам знание своих людей всех возрастов, когда лю-бой старший годами был авторитетом любому из дворовых ребятишек.

Разговоры типа “я тебя родил, я тебя кормлю” унижают и воспитывают либо прямую неприязнь, либо лицемерие. А началось всё именно с военных лет...

В итоге Серёжи Каховские, оруженосцы Кашки, Вальки Бегуновы и прочие крапивинские герои и их жизненные прототипы оказываются белыми воронами, и все норовят их перекрасить в привычный и типичный колер, не понимая или же — что страшнее — понимая как раз, что именно под них бы и надо красить весь мир наших детей, но никак того не желая.

Только создание Страны Детства с детскими городками, где сосредоточены все средства обучения и собраны лучшие люди страны, а нынешним “малярам” обрублены руки (желательно и головы!) и пути в ту страну для расчеловечивающей нечисти заказаны всенародным контролем, может спасти положение.

И ещё — дети (детсадовский и младший школьный возраст) очень привязчивы, преданы тем, кого считают друзьями.

Владька и Павлик в “Тени каравеллы”,

Кашка и Володя в “Оруженосце Кашке”,

Андрюшка и Валька в “Валькиных друзьях и парусах”,

ребята из клуба “Эспада” и Олег Московкин, а потом старший брат Генки Кузнечика Саша в “Мальчике со шпагой”,

экипаж “Капитана Гранта” и Дед в “Колыбельной для брата” —

всё это миллионократно повторяется в жизни и называется дружбой лишь потому, что нет в этом понятии градаций, а стоило бы обозначить каким-то особым термином дружбу старшего наставника с его подопечными.

Славка Дыркнаб невольно угодил в такие вот наставники — и что-то вроде пусть не комиссара, а перспективного низового политрука из него вышло. Необходимо выявлять с самого начала таких людей, обращать на них особое внимание, готовить из них кадры Страны Детства.

Если человек вырос неспособным дружить — он урод, ибо человек как вид — явление социальное, общественное, для него содружество, способное при благоприятных условиях перейти в дружбу, есть явление изначально необходимое для выживания.

Сейчас появилось великое множество людей, не знавших дружбы и даже в содружество не входящих. И хотя можно любого из них упрекнуть, почему он поддался обстоятельствам и не стал настоящим человеком — главное сейчас не то. Главный спрос с нас, способных эту беду ликвидировать, ибо мы поняли её причину.

И одним из первых эту причину понял Владислав Крапивин, а дилогия “Тень каравеллы” — одно из веских доказательств в пользу верности того, что им понято...

Так что — пришло время действовать. И мало выплеснуть отравленную воду из колодца — надо перекрыть пути к повторному отравлению его и нейтрализовать весь вычерпанный оттуда яд.

Замечание вебмастера

Здесь кончается файл Комиссары-3.rtf