Вступление Часть 1 Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16 Часть 17 Часть 18

О книге П.В.Тулаева “Венеты: предки славян”. Часть 4

стр.88 Вандалы

В эпоху заката Римской империи всемирную известность получило племя (или племенной союз) вандалов. Они прошли с завоевательными походами через всю Европу и создавшим (Честное слово, это он так написал, или же, по крайней мере, это он не проверил такое написание. Мне уже случалось ставить где-то тут пропущенную запятую, но в данном случае поправку вносить не хочу. Из вредности не хочу! - Я.Ц.) в Северной Африке знаменитое Вандальское государство.

А “знаменитость” его только в проявленном в 455 году “вандализме” при захвате Рима, и ещё в том, что поход Велизария на это государство разом покончил со всеми его создателями — после этого не стало земли вандалов и аланов, это было кладбище их. Хотя возможно ещё участие некоторого их числа в почти немедленно разразившемся восстании Стотзы на этой территории, и гибель этого некоторого числа когда византийские завоеватели устроили добавочную чистку после подавления этого восстания. А другого, что сделало бы его знаменитым — нет. Теперь, правда, тулаевская книга может привлечь к нему восторги идиотов и брезгливое внимание противников такого идиотизма.

...В современной историографии прочно утвердилось мнение о германском происхождении вандалов, хотя это отнюдь не бесспорный факт.

Мавро Орбини, например, автор упоминавшегося нами сочинения о происхождении славян (XVII в.), сам хорват из Далмации, считал, что вандалы не были германцами...

Во времена Петра I на русский язык был переведён труд славянского просветителя Мавро Орбини из Далмации (ныне Хорватия), жившего на рубеже XVI - XVII веков. Его “Книга историография початия имене, славы и расширения народа славянского и их царей и владетелей под многими именами и со многими царствиями, королевствами и провинциями” (1722 г.) оказала существенное внимание на развитие исторических представлений просвещённого на западный манер дворянства, в среде которого собственная научная концепция ещё не сложилась. Главная особенность концепции Орбини состоит в том, что он существенно расширяет границы понятия “славяне”, куда включает помимо венетов, вендов и русов — вандалов, гетов, иллирийцев, готов, аланов, сарматов и других.

Вернёмся на стр.88

...Среди славянских вождей он называет Радигаста, Раймира, Санко, Одоакра и других, чьи деяния описаны в различных источниках. В качестве наиболее убедительного аргумента Орбини приводит сравнительный словарь вандальских и славянских слов из книги Карла Вагрийского, который даёт красноречивые лингвистические параллели.

Всемирную известность вандалы впервые получили в начале V века, когда они в союзе со свевами и бургундами пошли войной на Рим. Вандальское войско возглавлял их вождь Радигаст (Радогайс). Его имя связывают с известным божеством ободритов (бодричей) Радогостом, чей идол находился в культовом храме Ретры, религиозного центра балтийских славян. Авангард Радигаста составляли 12 тыс. отборных воинов, а все силы Радигаста насчитывали от 200 тыс. до 400 тыс. человек вместе с женщинами и рабами, которые присоединились к его армии во время массового переселения с берегов Балтики и Дуная. В 406 г. варвары обрушились на Северную Италию, где ограбили и разрушили многие города. Радигаст, поклявшися обратить Рим в груду камней и принести знатных римских сенаторов в жертву языческим богам, дошёл почти до самых ворот Рима, где погиб, предоставив армии завершить военный поход.

Дело Радигаста продолжили другие вожди вандалов: Гунтерих и Гейзерих. Их соплеменник Стилихон (365 - 408) был опекуном юного императора Гонория, служил сначала главнокомандующим римскими войсками, а в последние годы своей жизни возглавил правительство Западной Римской империи. Стилихон боролся с армией готов, способствовал нападению вандалов на Галлию, их руками разбил франков и направил варварские войска в пределы Пиренейского полуострова.

Вы знаете, дорогие мои читатели, бывают фразы, которые могут войти не только в историю, хотя вроде бы в данном случае речь идёт об историческом (или псевдоисторическом) труде, но и в список примеров брехни, клеветы и подобных им мерзостей, кои следует собирать в сборники и издавать с разбором каждого из них — чтобы впредь в такое дерьмо никто не вляпался. Вот у Макаренко в “Педагогической поэме” в главе “Стрелы амура” есть сообщение, что пришёл к Макаренко колонист и сказал: “Антон Семёнович, разрешите проводить девчат из Пироговки, а то они боятся”. И далее Макаренко пишет: “В этой фразе заключалась редкая концентрация лжи, ибо и для просителя и для меня было точно известно, что никто никого не боится, и никого не нужно провожать, и множественное число ”девчат” — гипербола, и разрешения никакого не требуется: в крайнем случае эскорт пугливой посетительницы будет организован без разрешения”. В данном случае я убеждён, что последняя фраза из вышеприведённой цитаты должна быть вполне равноценным дублем этой самой “редкой концентрации лжи” — ведь нельзя же иметь по одному-единственному примеру к тому или иному правилу. Вот смотрите отрывок из восемнадцатой главы моей монографии о Северине. И простите, что кое-что уже выше мною другими словами изложено.

“История возвышения и победы Одоакра есть история деградации Западной империи и соответственно — её хозяев, предводителей её вооружённых сил. А ведь первым вождём войск Запада был варвар с душой римлянина — того почти мифического римлянина, на которого равнялись французские революционеры и декабристы. Я имею в виду Стилихона. Этот сын вандала и римлянки был последним человеком, обладавшим реальной властью и мыслившим в общеримских масштабах. Когда в 394 году последний объединитель Римского Мира Феодосий I бил на венетской равнине у города Аквилейи армию пытавшихся восстановить римское язычество франка Арбогаста и его ставленника — узурпатора Западного трона Евгения, то главной силой его войска были 20 тысяч вестготов. Тех самых вестготов, которые в 378 году положили трупами под Адрианополем армию Восточной империи. Феодосий принял диадему в страшные послеадрианопольские месяцы и сумел совершить почти невозможное — силой и дипломатией сделать победителей федератами империи и своей надёжной опорой. И вождь вестготов Аларих из рода Балтов со Стилихоном были наиболее видными полководцами Феодосия в битве при Аквилейе. Но через год умер Феодосий, разделив между сыновьями только что объединённую империю. Что делать — природа, затратившись на папу, явно решила отдохнуть на сыночках, так что не только нужно было для соблюдения техники безопасности доверить каждому из них только по половине наследства, но ещё и следовало дать каждому из них советника-наставника с максимумом власти, в первую очередь военной. И император Запада Гонорий получил таким советником Стилихона, а император Востока Аркадий — патриция Руфина. Трудно упрекать Феодосия за то, что Стилихон оказался на Западе — ведь гуннская гроза шла с востока и Восточной империи требовался надёжный тыл, откуда всегда будет обеспечена поддержка. Стилихон был тому верной гарантией, а на Востоке оставался Аларих со своими вестготами, так что было кому встречать гуннов. Но вот с Руфином Феодосий допустил явный промах. Не успели Феодосия схоронить, как Руфин прекратил выплату федератам-вестготам. Те, естественно, объявили себя больше ничем империи не обязанными и стали оглядываться, где что плохо лежит. А поскольку всякий большой раздел государства может стать началом реакции абсолютного распада его, то Руфин с большой тревогой оглядывался на те провинции, которые раньше назывались Элладой. Хотя христианские фанатики сокрушили храмы и статуи, созданные гением предков, ещё оставалась память о том, что не было связано с одиозным язычеством — о доблести и мужестве сынов Эллады, о её величии в эпоху независимости. Эллада была первым кандидатом на отделение от империи, и надо было раз и навсегда ликвидировать эту угрозу — другим в поучение. И Руфин намекнул вестготам, что опустошение Эллады не приведёт к немедленному карательному походу имперских войск. Узнав об этом с запозданием, Стилихон немедленно кинулся с армией на неподведомственную ему официально землю Восточной империи, перекрывать хищникам дорогу в Элладу, но опоздал: уже пылали города и селения, и реки крови стекали в море. Сколько потомков эллинов погибло в дни аларихова погрома? Половина, три четверти, девять десятых? Неизвестно, но это было концом эллинов. Юстиниан через столетие придушил последний жар древней традиции уже без всякого сопротивления, ибо некому было сопротивляться, хотя населения вроде бы стало больше. Но эти новые люди уже ничего не могли, ибо ничего не помнили и не хотели помнить. Это были двуногие овцы, рабочий скот, огарки этногенеза, полностью утратившие пассионарность... Опоздавший Стилихон решил хотя бы закупорить волка в опустошённой овчарне и перекрыл выходы из Фессалии на Константинополь. Но Аларих извернулся, уклонился от боя и вывел своих вестготов с награбленной добычей через Эпир и Иллирию к Паннонии, как раз в это время занятой бежавшими от подвластных гуннам ругов вандалами и аланами. Он нанёс беглецам такой удар, что они, завалив оба Норика трупами и покрыв их руинами, вырвались в Рэцию. Это было уже территорией Запада, и Стилихону пришлось спешно бросать все наличные силы против сородичей и их союзников. И он выбил их из Рэции на правый берег Рейна против Галльской границы, но не успел довести дело до конца, ибо в оставшуюся беззащитной Италию уже вторгся Аларих и дошёл до Медиолана-Милана, в котором заперся император Гонорий. И пришлось Стилихону стремительно возвращаться в Италию и атаковать вестготов в день Пасхи, ибо промедление было смерти подобно, а это кое-кто счёл кощунством и запомнил. Выбитые в горы Иллирии и окружённые там вестготы оказались на грани уничтожения. А нужно ли было их уничтожать? Предательская политика Востока, умышленно толкнувшего Алариха на Запад и не сделавшего ни малейшей помехи его движению, была ясна. А ведь сдвинутые гуннами народы всё шли и шли с востока на запад, и было ясно, что Восточная империя постарается обеспечить им свободный транзит, не то что не задержит, а напротив того — подтолкнёт их золотом и уговорами на Западную. Гори весь мир, лишь бы не мы... Не на то рассчитывал Феодосий, деля наследство между сыновьями... Так не стоит ли начать с Аларихом переговоры, чтобы перетянуть его на сторону Запада, чтобы с его помощью отбить у Востока Иллирию, сделать её предмостным укреплением Италии, а там подумать и о походе на Константинополь и о коронации сына Стилихона диадемой Востока? На сына Стилихон мог положиться — этот не предаст отца и его дело...

Переговоры были начаты и оказались успешными. Аларих получил высокое звание магистра армии, вестготы стали федератами Запада и Иллирия фактически оказалась во власти Западной империи. Но в Италию ворвалась новая орда врагов. Это была именно орда, объединение разноплемённых воинов-варваров вокруг удачливого атамана Радагайса. И целью этой орды были именно грабежи и убийства. В её составе было 12 тысяч готов-язычников, уклонившихся в своё время от крещения и попрежнему приносивших человеческие жертвы принесённым из Скандинавии в эту даль богам. И они прямо заявляли, что не успокоятся, пока не прольют “всю римскую кровь” в честь этих богов. А всего было у Радагайса не менее ста тысяч воинов, причём в источниках говорится и о двухстах тысячах. Но и эту чудовищную угрозу сумел ликвидировать Стилихон, наголову разбив варваров под Флоренцией, часть пленных истребив, а часть продав в рабство. Но ведь это только цветочки, ягодки впереди — и всё это с востока движется, и каждый новый вал выше предыдущего. Нужно идти с Аларихом на Константинополь, нужно там — на восточных рубежах Римского Мира — ставить преграду нашествию варваров. Но в самый последний день того же 406 года недавно выбитые из Рэции, но не добитые вандалы с аланами, со свевами, с бургундами, c кем-то ещё из зарейнских племён — на широком фронте переходят замёрзший Рейн и вторгаются в Галлию. Что делать? Опять бросать все силы на запад? А что новенького преподнесут восток вообще и Восточная империя в частности? Нет, сначала нужно решить восточную проблему, как бы плохо ни пришлось Галлии... Но Галлия и впрямь охвачена огнём и завалена трупами. И поднимают голову те древние чёрносотенцы, которые всегда были и есть в любом государстве, те, кто твёрдо убеждён, что инородец, иноверец, всякий “не свой” хорош только в могиле или с ошейником раба. И официальная кафолическая церковь того же мнения: ведь варвары были либо еретиками-арианами, либо язычниками. А Стилихон с ними либо переговоры ведёт и собранное с добрых кафоликов золото им вручает, либо позволяет им зверствовать на имперских землях. И всё для чего: чтобы сына своего императором сделать?! Измена! Он нарочно подбил своих родичей вандалов вторгнуться в Галлию! Смерть ему!..

Эта яростная и умело проводимая кампания достигла цели. Стилихон потерял влияние в большей части армии, а император, как и всякий недоумок, ненавидевший своего сильного и умного советника, почувствовал возможность избавиться от него. И он объявил, что Стилихон — изменник и что посему следует его арестовать и казнить.

Но ведь были ещё верные вождю части, в том числе войска Гауденция, отца Аэция. Можно было отдать им приказ — они его ждали, не решаясь сами заваривать такую крутую кашу. Но Стилихон не дал приказа, он до конца остался верен идее государственности, общеримской идее. Ради себя и своих близких развязывать кровавую междоусобицу? Нет!.. И он был казнён вместе со своим сыном, а потом гибли его друзья и единомышленники.

А потом торжествующие победители лишили Алариха звания магистра армии и прекратили выплату его вестготам. И Аларих, естественно, вторгся в Италию и осадил Рим, уже не бывший резиденцией императора, перебравшегося с двором в прикрытую болотами Равенну. Была взята с римлян контрибуция, были выданы вестготам или перебежали к ним рабы варварского происхождения. Начатые переговоры затянулись — Гонорий надеялся на набранное из гуннов новое войско, а Аларих был озабочен увеличением своего войска и соответственным ростом трудностей со снабжением, а потому снижал постепенно требования: сначала он требовал обе Венетии, Далмацию и Норик, потом только Норик, но император и в этом отказал. Тогда Аларих попытался противопоставить Гонорию своего ставленника — Приска Аттала (который однако оказался ненадёжным слугой короля вестготов), но в конце концов вестготы были доведены до необходимости применения силы в полную меру и осадили Рим с твёрдым намерением не отступать. Доведённый голодом до отчаяния город в конце концов был взят — ворота открыли рабы — и разграблен, но империя не была уничтожена, об этом Аларих и не думал. Ему нужно было получить для своего народа богатые и безопасные территории, а потому, будучи победителем и имея возможность выбирать, он поглядывал в сторону плодородной и удалённой в самый дальний конец Римского Мира Африки. Но флот его разметала буря, и он вскоре умер, а вестготам была отведена земля в южной Галлии, где и возникло первое варварское королевство на римской земле — с центром в Тулузе. Вскоре в Африку вторглись вандалы с аланами, бежавшие от слишком близкого соседства с вестготами через Испанию (где память о них сохранилась в названии Вандалузия — теперешняя Андалузия) и Гибралтар, и началась кровопролитная война, приведшая к возникновению второго арианско-варварского королевства. Свевы обосновались в Астурии, бургунды тоже стали отвоёвывать для себя территорию, над севером Галлии нависли франки, создавшие к тому времени сильный племенной союз, в покинутую римскими легионами Британию вторглись англы, саксы, юты и фризы... Дорого обошлась империи смерть Стилихона”...

Итак — независимо от того, был Радагайс славянином или нет, войско он возглавлял не вандальское, хотя и могли быть в нём отколовшиеся от своего народа в тогдашней кровавой заварухе вандальские воины. Но Радагайс возглавлял орду, то-есть социальную, а не этническую общность. И скончалась эта общность не у стен Рима, а под Флоренцией. А вандальский народ, выбитый с римской территории, вместе со своими союзниками — аланами, свевами и обретёнными на правобережье Рейна неизвестными нам племенами и отрядами — готовился к вторжению в Галлию, но в тот момент ещё туда не вторгся. И не “способствовал” Стилихон вторжению вандалов в Галлию, а просто вышиб их нокаутирующим ударом из Рэции, но не успел добить, отвлечённый сначала Аларихом, а потом Радагайсом. Этак можно и Христа обвинить не только в деяниях инквизиции и крестовых походах, но и в том, что данная блоха данную собаку в данное место и в данный момент укусила — ведь всё происходит по воле Божией, а Бог-Сын, он же Иисус Христос, есть одна из ипостасей Единого, но Троичного в лицах. Значит — “всё в воле Божией” и “всё в воле Христовой” — равноценные выражения. Этот Сын отвечает и за Отца, и за Святого Духа во всех случаях, кроме разве периода командировки на землю в человеческую плоть. Ибо неделим, ибо един, хотя и троичен в лицах...

Насчёт разбития франков руками вандалов мне неведомо, но если какое-то столкновение из-за права убивать и жечь между хищниками, опустошавшими Галлию, и кончилось в пользу вандалов, тем не менее весьма ускоренно убравшихся в Испанию, то Стилихон мог лишь учесть этот факт, но в то время был бессилен его использовать. И к тому же — разбей франки вандалов в той же схватке — Тулаев и это приписал бы Стилихону, который — вандал, то-есть славянин? Нет, промолчал бы, даже если бы это и впрямь было стилихоновым делом. Тут уж у него сработал бы закон превосходства количества над качеством. То один “славянин” отличился, а то целый “славянский” народ... А то, что он “направил варварские войска в пределы Пиренейского полуострова” — так их же не надо было кому-то направлять, они сами “направлялись”, то в погоне за добычей, то удирая от конкурентов в борьбе за эту самую добычу. Этак и готов с гепидами, сдвинувших вандалов и прочие племена из бассейна Вислы и погнавших их к Причёрноморью, можно во всём этом обвинить — в конце концов, это они оказались причиной начала движения племён, позже изменённого гуннами, а потом провокацией восточно-римских чиновников, приведшей к Адрианопольской катастрофе. Просто ни готов, ни гуннов, ни тех чиновников славянами не объявишь, с Мавро Орбини (который готов тоже к славянам приписал), в этом пункте напрямую не согласишься, так что осталось лишь на Стилихона всё вешать...

И вот что отличает тулаевскую методику от моей — он норовит и Бога, и Дьявола славянами объявить, а всё прочее ему до фонаря, а мне было важно, во-первых, выяснение картины событий, причём не фотографической, а кинематографической, во всём её развитии, а во-вторых мне требовалось вычислить причины и следствия происходившего, чтобы с отбрасыванием от этих вычислений уже известного историкам уразуметь то, с чем они до меня справиться не могли — события в Норике во времена Северина оказались для них орешком слишком твёрдым. Но так как “Житие Северина” заполняло во времени и пространстве некую прореху на громадном полотне иордановой “Гетики”, то получить картину событий в Норике можно было лишь состыковавши её со всем, что описано было Иорданом четырнадцать с лишним веков назад и несколько раньше Евгиппием и прокомментировано Скржинской и Ноллем уже в наше время — с использованием всего накопившегося запаса информации, а не всего лишь сотни лет назад, но тем не менее до возникновения единой информационной системы и даже самой исторической науки нанесено Мавро Орбини или кем-то ещё, на бумагу, которая всё стерпит, но с тех пор так и не получило признания. Орбини я не собираюсь винить — одного факта ссылки на него Тулаевым для этого мало. Возможно, Орбини и впрямь имел сведения, что какой-то идейный предок Тулаева нечто такое вякнул в былые времена. Такие любители всё на свете к себе тащить и обоснования тому придумывать — во все времена были (Фридрих Второй, к примеру, так и говорил: “Если вам нравится какая-нибудь провинция — завоюйте её, а потом историки обоснуют ваше право на неё”). Возражать же тому тулаевскому предку у Орбини желания не было — идея единого Человечества ещё не возникла, а славянам позарез требовалось отстоять своё место на планете и в ноосфере её. Вполне понимаю — сам очень радуюсь, найдя упоминание где бы то ни было как о еврейских предках, так и о русских, о российских и о советских людях-человеках — сородичах по мутации и месту происхождения, а также и о землянах-коммунарах (к суперэтносу коих относятся и эти русские-россияне-советские — люди-человеки). Только при этом ищу истину о них, вот в чём дело. Ибо если я к ним всем имею отношение, то мне продолжать их дело и отстаивать память о них. Добрую память — рекомендовать к использованию, от недоброй же памяти остерегать ещё не заслуживших таковую сопланетников своих...

Но если бы “славянскость” вандалов (как и венетов, и этрусков, и ругов, и норикских аборигенов) имела место в самом деле — римляне и ромеи об этом бы сообщили — тот же Прокопий участвовал в походе Велизария, приведшем к уничтожению вандалов до последнего человека. И ничто не удержало бы Прокопия в данном случае, — кого-кого, а его бы не удержали никакие официальные соображения (он же и “Тайную историю” осмелился написать, после его смерти прорвавшуюся к людям). Да и соображений тех быть в данном случае не могло — историки-римляне и историки-ромеи (достойные звания историков) не гнушались описывать в подробностях любую мерзость, совершаемую в их собственной этнической и социальной общности, ибо была ещё жива традиция Геродота и Фукидида, открывших страну музы Клио не для опустошения её, а для вразумления потомков на опыте прошлого. И столкновение со славянами, как с этнической общностью, как раз заставило того же Прокопия начать расследование — кто эти славяне, как живут, в каких богов веруют, и так далее. И это ему не пришлось опровергать в “Тайной истории”, где он многие свои “официальные” утверждения подверг жесточайшей коррекции, показав свою эпоху столь же по-новому, как это сделал Хрущёв в своём докладе на ХХ съезде. Только более достойным образом, чем Хрущёв. А так — аналогия почти абсолютная. Хрущёв показал, до чего можно довести идею коммунизма, а Прокопий — то же самое с идеей ромейской государственности во-первых и с христианской идеей во-вторых, если они попадают в лапы и мозги двуногих, а не людей. И обоих авторов стоит запомнить всему человечеству навечно — во избежание повторения того, что, к сожалению, случилось...