О книге П.В.Тулаева “Венеты: предки славян”. Часть 15

стр.81

Анты и Склавене

В первом тысячелетии до н.э. в Поднепровье возникла целая система укреплённых городищ (знаменитые “Змиевы валы”) и произошёл экономический скачок на основе быстрого развития металлургии. Причиной революционных перемен в регионе, известном античным авторам как Скифия или Сарматия, стало вторжение нового этноса или союза племён. В письменных источниках раннего средневековья мы находим его имя — анты.

А теперь я снимаю с книжной полки книгу Анатолия Членова “По следам Добрыни” (М., “Физультура и спорт”, 1986). С чего бы это историческую книгу издавать физкультурникам? А с того, что советская историческая наука в ту пору переживала свою агонию, так что любая работа, способная отдавить вельможную мозоль, могла дойти до читателей лишь через чёрный ход — через туристский альманах “Ветер странствий” к примеру, где Анатолий Маркович Членов сумел опубликовать ряд статей:

в № 7 за 1972 — “По следам Добрыни”,
в № 3 за 1974 — “По следам Бориса и Глеба”,
в № 11 за 1976 — “Валы, остановившие гуннов”,
в № 12 за 1977 — “Золотая чаша Дона”.

Или как автор предисловий-послесловий к сборникам былин прорывался к массовому читателю. А Гумилёву Льву Николаевичу приходилось на “шестнадцатидюймовые” по убойному калибру статьи в “Вопросах истории” отвечать в “тридцатисемимиллиметровом” по вооружению и известности журналишке “Вопросы литературы”, причём редактор оного, трясясь за своё кресло, сразу за гумилёвской статьёй помещал каким-то кандидатиком писаное творение, где безапелляционно сообщалось, что Гумилёв, конечно же, неправ, а просто нельзя же не дать ему места для выступления. Или в более достойном по поведению редактора журнале “Декоративное искусство”, тоже весьма малыми калибрами вооружённом с точки зрения публикаций на исторические темы. Так и вышло, что туристы и физкультурники с декораторами оказались благороднее историков и не пожалели себя, рискнув головами и карьерами на родном для них журналистском и редакторском поприще. Альманахов своих у меня во владении нет, а вот книгу Членова поймать на развале у станции Долгопрудная Савёловской железной дороги удалось. И в ней есть главка “Валы, остановившие гуннов” и следом ряд таких же малых заголовков, но вместе это та самая статья, не целиком — автор в этом признаётся на стр. 161, но обошлось бы, а вот карты валов нету, так это-таки беда. А так — 20 процентов страницы 158 и по верхнюю половину страницы 172 включительно — о тех “Змиевых валах” там сказано. Не укреплённые городища это, а система валов, остатки которых ныне имеют высоту 8 - 9 метров, а строились высотой в 12 метров и толщину не менее 20 метров у подножья, и которые имеют общую длину не менее 1000 километров, причём не менее 600 из них — на древлянской территории. Она наиболее укреплена — в одном месте Членов упоминает пять линий таких валов, а были и более южные. Строились они минимум 900 лет. И если Вита-Бобрицкая линия строилась в 370 году нашей эры, то начиналось это не имеющее аналогов строительство вообще-то во II веке до нашей эры, а последние кубометры земли в “Змиевы валы” были уложены в VII веке нашей эры. И называет Членов систему укреплений на древлянской территории “Великой Древлянской стеной”. Так что тут Тулаев в первом предложении своей главы “Анты и Склавене” уже наврал, или же по незнанию как ляпнул, так и сморозил. Но предложение это ещё и металлургическую революцию где-то в Поднепровье упоминает. А где? И какие к тому доводы имеет? Металлургическая революция имела место в Великой Степи и привела к подъёму сарматов и упадку скифов — оба народа были ираноязычны, конны, но у скифов были короткие прямые мечи с утяжелёнными концами (акинаки), которыми можно было только в пешем строю драться, а с коня они лишь из луков поражали врага. До поры сарматы с ними не тягались, но когда появилась возможность ковать из нового по качеству железа чуть ли не двухметровые прямые мечи для рубки с коня, то скифы были либо вырублены, либо загнаны в Крым, где вскоре исчезли как этнос. А сарматы и их потомки аланы создали латную конницу, где опиравшиеся на стремена (тоже великое изобретение того времени) всадники с длинными копьями, сами закованные в железо и на закованных в железо конях сметали всё на своём пути, а потом гнали бегущих, рубя их своими длинными мечами. Так что строительство “Змиевых валов” могло быть именно реакцией на появление в степном Причёрноморье новой и более грозной, чем скифы, силы. Потом такой метод войны переняли у аланов готы, но из них остготы были обращены гуннами в вассалов, а вестготы бежали в Восточную Римскую империю и там были доведены до необходимости восстать. А гунны сунулись было на север от степи и там напоролись на возведённые уже для сопротивления сарматам и добавленные сверх того уже для отпора именно гуннам новые системы укреплений. Их было кому возводить — тут требовались миллионы человекочасов работы, причём не рабской, а работы свободных людей, имеющих организацию державного (если не государственного) типа. Увы, мы не знаем пока что — кто именно возводил эти валы и копал рвы перед ними, но эти люди явно относились к сородичам литовцев и латышей — форма черепов в захоронениях будущей Древлянской земли такова же, как у захоронений после введения христианства. И черепа эти краниологи отождествляют именно с балтскими. А у славян не было трупозахоронений, они сжигали трупы, так что от языческого славянского обряда захоронений материала для краниологов не осталось. Но ясно, что если язык у населения, защищённого упомянутыми 600 километрами “Змиевых валов” мог смениться после прихода славян, то организацию оно не потеряло до времён Мала, его сына Добрыни и дочери Малы (в рабстве переименованной в Малушу) — второй жены Святослава Киевского, и сына этой пары Владимира Красное Солнышко, крестителя Руси. Это Членов доказал неопровержимо. И следовательно, ославянивание Древлянской земли произошло более или менее мирно, вроде как в Болгарии семь славянских племён приняли тюрок-булгар хана Аспаруха и это принесло выгоду обеим сторонам... Только вот его доказательства замечать не хотели и не хотят историки самых разных направлений. И потому тулаевым — раздолье, а искателям истины — нет.

И ещё была одна революция в металлургии — цитирую Л.Н. Гумилёва “Открытие Хазарии”, М., Наука, 1966, стр.140:

“Но вот в VI в. или около того алтайские кузнецы, получавшие кричным способом великолепное железо, придумали чуть-чуть искривить меч и отогнуть его рукоять назад. Тогда это лезвие при оттяжке стало не только рубить, но и резать. Эффективность оружия увеличилась во много раз. Сабля (это она и есть) не проламывала головы и не крушила кости; она их разрезала, причём не требовалось большого веса клинка, а только уменье при ударе потянуть оружие на себя...”

Можно предположить, что бежавшие от тюркютских копьеносцев в Европу авары уже принесли с собой сабли — таким сокрушительным для тех же антов оказалось столкновение с этими беглецами от смерти. После него об антах уже разговора не было. Но система “Змиевых валов” выстояла и перед аварами. И не потому ли сами авары, осев в Паннонии, стали окружать свои лагеря громадными валами, кольцевыми укреплениями, где их позже добивали франки Карла Великого, но до их прихода укрепления эти своим хозяевам служили верно?

Но изменение формы оружия — это лишь начало. Первый шаг. Потом начинается спрос на добавки к металлу, на новые рецепты обработки его. Революция в общем смысле всегда начинается с какой-то мелочи, как лавина от чиха или оброненного камушка...

Так что революция в металлургии действительно влияла и на начало возведения “Змиевых валов”, и на дальнейшее их развитие, но началась она не в будущих землях антов и склавинов, а в степном поясе, где-то меж Аралом и Балхашем. А второй её этап — на Алтае. Потом распространялась вширь, это так, но тем не менее она связана не с вторжением антов.

И всё это мне пришлось писать ради одного тулаевского предложения... А он столько таких вот концентратов дури здесь понаписал, что каждую блоху ловить — многотомником отвечать надо. Так что не стану я разбираться и с проблемой происхождения героя финского эпоса “Калевала” Вяйнемейнена, который, вроде бы старший брат и наставник финских богатырей и потому обязательно должен быть славянином (стр.85) . Кстати, Тулаев ссылается при этом на некоего А.Абрашкина — “истинно русская фамилия”, заставляющая вспомнить, что народ, из которого выходят люди, получающие такие фамилии, давно стал из этноса жёсткой системой, первой на памяти человечества, а потому каждый человек из этой системы за две тысячи лет её существования сверх предыдущей тысячи лет письменной истории стал отличаться от людей обычных природогенных этносов возведением доминирующей черты его характера в степень эн. Мне кажется, что Абрашкин имел в этой степени в первую очередь ехидство и подложил коллегам по поиску хорошую свинью, на которую они с удовольствием клюнули. Ведь и безымянный поставщик исторического материала для Чивилихинской “Памяти” тоже подбирал этот материал с явным пониманием, что делает дело грязное и недостойное по приказу свыше, — и таких ляпов туда насажал, что нарочно не придумаешь. Может, и этот был выходцем из лиц еврейской национальности? И поход Цезаря к Балтийскому морю (стр.87) — когда он и до Северного моря не добирался самолично — это как понять? Я понимаю именно как дикое невежество. Если кто из римлян и добрался до Балтики, то это Германик, ходивший с карательными походами после гибели легионов Вара в Тевтобургском лесу. Так это же лет через полсотни было. А до этого любые сведения Цезаря о прибалтийской этнографии были бы сведениями агентства ОТС — “одна тётка сказала”. Причём сама не из третьих, а из десятых уст ту информацию получала, по испорченному телефону...

стр.106

Неожиданный ракурс

Здесь я беру одно-единственное высказывание Тулаева — связанное с балтским племенем голядь.

Приступая к разделу о балтах, прежде всего следует заметить, что этот этноним сравнительно молод. Он утвердился в мировой науке во второй половине XIX в., после того как немецкий учёный Г.Х.Ф. Нессельман использовал его в своей работе “Древнепрусский язык” (Die Sprache der alten Preussen. Berlin, 1845). До этого жители юго-восточного побережья Балтийского моря назывались своими именами: сембами, пруссами, куршами, жемайтийцами, ятвягами, литвой, земгалами, латгалами и т.д. Эти родственные племена составляли этнический массив, распространённый от берегов Балтии до верховья Оки. По соседству с северной стороны жили прибалтийские финны: ливы, эсты, водь, — а у Финского залива — ижоры, вепсы, суоми. К X в. С запада, юга и востока балты были окружены славянами, мигрировавшими сюда из Европы (а здесь что — Азия или Африка?! — Я.Ц.) и составившими этническую основу русской нации. Балтское племя голядь, жившее на верховьях Оки, было отсечено славянами и ушло с исторической сцены. Следы восточных балтов запечатлены в топонимике Московской, Тверской, Смоленской, Калужской и других областей России.

Вот о голяди я и хочу здесь кое-что уточнить. Вообще-то они были голинды, эти родичи литовцев, которых русские звали “литва”, а сами-то они себя звали аукшайтами, а жемайтийцы — жемайтами (русские их звали “жмудь”). И жили голинды по реке Протве, которая впадает в Оку выше Москвы-реки. Есть в громадной нынешней Москве часть Юго-Восточного Административного Округа под названием “Выхино”. У самой кольцевой магистрали. И Волгоградский проспект, пересекая выхинскую территорию, миновав Ферганский проезд, но ещё не став за окружной магистралью Ново-Рязанским шоссе, минует заключённый в трубу ручеёк, который когда-то был речкой Голядинкой. Значит — здесь был рубеж между вятичами и голядью-голиндами. И вот как они “ушли с исторической сцены” (чудесное выражение, чёрт побери! Собралось, как будто бы, племя, и постановило — на сцене надоело, уйдём за кулисы или даже в работники гардероба и туалета).

В 1147 году ростово-суздальский князь Юрий Долгорукий, прозванный так за любовь тянуть руки за всем, что плохо лежит, как можно дальше, посетил созвездие малых населённых пунктов вдоль Москвы-реки, так называемую Московь, и ему понравился Боровицкий холм, на коем стояла усадьба вятичского боярина Кучки. Боярину мигом сняли голову и владение его стало княжьим. По этому поводу стоило бы выпить, да нехватало хорошего собутыльника. И тут пришла весть, что за тридцать вёрст от Боровицкого холма таковой имеется — союзничек Юрия черниговский князь Святослав Всеволодович только-только перерезал всю мужскую половину голяди, а женщин и детей взял в полон. Голядь была сама по себе, в подданных у Юрия не числилась, так что следовало поздравить дружбана с удачей и хорошо спрыснуть общий успех. Скакать было недалеко, и гонец привёз Святославу письмо от Юрия: “Приди, брате, с дружиною ко мне на Московь, будет тебе обед велик”. Тот не отказался, пришёл. И пока над недавней землёй голяди ещё летели на человечину вороны, а по земле собирались на то же угощение волки и прочая хищная тварь, братья-князья и их дружины выпивали под Боровицким холмом за данные успехи и за будущие, наслаждаясь вкуснятиной из иных сортов мяса, не зная, что именно этот славный пир будет первым летописным упоминанием о славном граде Москве, который, впрочем, будет основан несколько позже — в 1156 году, но товарищ Сталин ждать 1956 года не стал и велел праздновать 800-летний юбилей в 1947 году, что недавно было подтверждено празднованием 850-летия в 1997 году.