О книге П.В.Тулаева “Венеты: предки славян”. Часть 17

Прошло немало времени, и в 1993 году мне сообщил один знакомый, что в МГПИ кто-то защитил кандидатскую диссертацию по “Житию”. Я позвонил, не представляясь, на кафедру и узнал фамилию нового кандидата исторических наук, а также, что диссертация эта может быть получена в зале диссертаций Ленинской библиотеки, который с некоторыми другими её фондами находится в городе Химки, примыкающем к Москве и связанным с нею автобусным движением. Поехал я туда и получил на руки диссертацию Алексея Ивановича Донченко “Политическая и миссионерская деятельность Римской католической церкви в Норике в V в. н.э.” [07.00.03 / Всеобщая история] , научный руководитель — доктор исторических наук, профессор Дворецкая И.А.

Церковь в ту пору, кстати, была единой православно-католической и потому именовалась “кафолической”, так что уже в заглавии работы есть некая неточность, мягко говоря.

Перевода в тех 172-х страницах не было, зато было множество ссылок на статьи последних лет европейских “севериноведов”, счёвших необходимым “отметиться” во время имевшего места в Европе юбилея не то Северина, не то Евгиппия, но абсолютно ничего не добившихся со времён после 1975 года, после упомянутого ноллевского доклада в Австрийской Академии. Сам же Донченко взял за основу ещё Ноллем упомянутую работу F.Lotter’а “Inlustrissimus vir Severinus”, опубликованную в 1970 году и мною в седьмом варианте разобранную, так что просто выпишу эту “разборку”.

...Авторы этих работ либо, пытаясь создать цельную картину, обращаются к сугубо ненаучной фантастике, либо же, заранее отказавшись от этого, только “дёргают” из “Жития” факты для крайне узко специализированных работ. Первую линию может представлять, к примеру, Лоттер, автор перечисленных здесь (в списке литературы к моей монографии — Я.Ц.) под номерами 33 - 37 пяти работ на севериновские темы. Лоттер считает необходимым применять “метод, видящий ценность повествования в изолированных известиях” и с его помощью стремится “пересмотреть (“Житие” — Я.Ц.) через освещение идейно-исторических предпосылок и работать с сопоставлением мотивов при обработке агиографического предания” (см. его “Знаменитейший муж Северин”, здесь № 37 в списке). Вроде бы неплохое стремление, но метод никуда не годится. Гм, так уж и никуда?! Для спекуляций очень даже годится. И в конце концов, разнеся попутно Евгиппия, заявив, что он умышленно умалчивал о прошлом Северина, ибо это прошлое “не подходит к агиографическому преданию сочинения” (см. № 33 в списке, стр.31), вывернув наизнанку ряд сведений Евгиппия, к чему он приходит? К тому, что Северин — это бывший в 461 году консулом Западной империи Флавий Северин. Тот-де после смерти Аттилы был назначен императором Майорианом командовать всеми войсками Дунайского рубежа, потом — после гибели Майориана — вынужден был бежать на Восток, там увлёкся “аскетизмом”, переродился и около 467 года вернулся на Дунай уже как святой спаситель (№ 37, стр. 200).
А ведь наткнись я на этот бред сивой кобылы до того, как создал и обосновал свою собственную картину событий — сколько сил и нервов потратил бы зря на разбор всех этих “версий”! Майориан-то не “после смерти Аттилы” императором стал, а лишь в 456 году. Северин же появился в Норике непосредственно после смерти Аттилы — в период битвы при Недао, иначе ему незачем было бы, идя в Италию, заворачивать в Норик. Назначить Флавия Северина командующим “дунайскими войсками” Майориан, конечно, мог, но с тем же эффектом, с каким Альфред Розенберг даже в 1945 году именовался ”министром восточных территорий”. Если бы Флавий Северин побывал хоть раз в Норике — в качестве большого начальства — к кому бы он обращался? К тем осколкам былой силы, которыми стали изолированные гарнизоны Фавианиса, Батависа и прочие? Ведь ничего целого не осталось уже на берегах Дуная — даже церковного аппарата не осталось. И разве его не запомнили бы? Разве его не опознали бы?
Вторую линию представляют работы об альпийских перевалах (№ 17), о “Житии”, как источнике сведений о богослужениях, о монастырском уставе (№№ 21 и 50) и так далее. Но никто и никогда, не подойдя к севериновым чудесам с ефремовских позиций и не владея методом Гумилёва, эту задачу не решит. И потому я спокоен: я правильно поступил, решая эту задачу сам; я правильно её решил, ибо смог продатировать источник по главам и создать картину событий и в пространстве, и во времени, и нет в этой объёмной картине, под разными углами рассмотренной, ни одного несоответствия. Нету!
И хоть я не знаю ничего о работах севериноведов после марта 1975 года, а всё равно уверен — обогнать меня могли бы только у нас, воспользовавшись моими работами, не раз побывавшими в чужих руках, о чём выше подробно рассказано (в упомянутой главе о посмертных приключениях святого Северина в нашей стране — Я.Ц.), но никто не пожелал даже плагиатом побаловаться, не то что всерьёз подумать над поднятыми мною вопросами. Так что данная работа — единственная и конкурентов не имеет.

Так я писал в 1984 году, так же подумал и после прочтения работы Донченко, кстати, не содержавшей перевода, к коему необходимы и примечания — было вместе с титульным листом 172 страницы текста, из коих мне относительно понравились изложения истории различных вариантов “Жития” и вообще источниковедческая, но никак не историографическая часть. У меня этого не было — я интересовался только первичным текстом Евгиппия и его перепиской с Пасхазием, ставшими тем текстом, который был мною взят из первого тома “Памятников германской истории” (“aнтичные авторы”) [MGH (aa)], вышедшего в 1877 году. Равно как и тем текстом Иордана, который перевела и истолковала Скржинская. Повторять Нолля о “Житии” и её о “Гетике” я не счёл не то что нужным, а даже и возможным, ибо тут ничего сверх их достижений представить бы не смог, а потому желающие могли читать их работы без моего пересказа.

Так что поняв лишь, что Дворецкая хотя и взяла на себя научное руководство, но сделать ничего путного вместе со своим подопечным не смогла, навёл лишь справки о ней в МГПИ и узнал, что она к тому времени стала заведовать своей кафедрой, но находится в отпуску и встречи не выйдет, ну и чёрт с ней. Время, потребное для поездки в МГПИ и поиск её, которая постарается увильнуть от встречи, было дороже морального удовольствия сказать ей, что она села в лужу. А что кандидат прибавился на периферии никудышный — так они мне почему-то сплошь такие попадались, так что — хорошо, что я не кандидат, плохая была бы компания...

В 1998 году человек, читавший подаренную ему мной мою книжечку с “художественной частью” монографии, упомянутую в самом начале, увидел в продаже малоформатную (вроде книжек из серии “Пламенные революционеры”) книжку под названием “Житие святого Северина” из серии “Античное христианство”, а на титульном листе было добавлено, что книга вышла с приложением оригинального латинского текста, что перевод с латыни, вступительная статья и комментарии являются заслугой А.И. Донченко и что издана книжка издательством “АЛЕТЕЙЯ”, Санкт-Петербург, 1998. Книжку он купил и подарил мне.

А в тулаевской книжке на стр. 114 (в предшествующей всей этой истории цитате) указано, что книжка А.И.Донченко издана в Москве, хотя страница 177 указывает всё же на Санкт-Петербург. Простите придирчивость — и другу бы не забыл указать на ляп в его книжке — дабы при переиздании не повторилось...

Так вот — прочёл я эту книжечку и сравнил перевод со своим для начала. Оказалось, что если разница и есть, то не в его пользу. То смысл слова был не тот совсем, какой требовался, то оказывалась группа слов или целая фраза, которой вовсе не было в латинском тексте.
К примеру, в главе VI абзац 4 (открываю наудачу) выглядел у него так:
“Тот же, когда находился после исцеления в рыночные дни среди собравшихся на торжище людей, поведал всем об удивительном чуде. Некоторые сказали: “Вот тот, всё тело которого было разложено гниением”. Между другими же присутствующими разгорелся великий спор”.
А у меня тот же абзац той же главы выглядит так:
“Когда он после этого присутствовал на многолюдных рынках, то представлял для всех видевших его достойное удивления чудо. Ибо некоторые говорили: “Вот тот, который был поражён немощью всего тела”, в то время как другие вообще это отрицали и возникал доброжелательный спор”.
Или в главе XLIV, 4 он переводит так:
“Вот почему король Одоакр пошёл на ругиев войной. И, одержав над ними победу и обратив Фредерика в бегство, а отца его, Феву, взяв в плен, отправил он пленного короля вместе с его зловредной супругой в Италию. Но вскоре Одоакр узнал, что Фредерик опять вернулся на родину. Тотчас послал он брата своего Оноульфа с большим войском, из-за чего Фредерик бежал вторично, на этот раз к королю Теодориху, который в то время находился у Новы, города в провинции Мезия. Там и нашёл Фредерик свою смерть”.
У меня же тот же абзац выглядит так:
“По этому поводу король Одоакр начал войну с ругами. Когда они были также совершенно побеждены и Фредерик был обращён в бегство, когда так же отец Фева был взят в плен и уведён с недостойной супругой в Италию, после [этого] тот же самый Одоакр, услышав о возвращении Фредерика на его родину, тотчас послал брата своего Оноульфа с большими войсками, перед которыми вновь обратившись в бегство, отправился Фредерик к пребывавшему тогда у города Новы в провинции Мёзии королю Теодериху”.
Эти два сравнения весьма характерны. Сам же Донченко в первом абзаце VI главы пишет: “Однажды некий ругий, терзаемый на протяжении двенадцати лет болезнью костей, был полностью разбит параличом”. Так откуда он взял в четвёртом абзаце, что у того “всё тело было разложено гниением”? А перевод из XLIV главы вдруг обогатился фразой о смерти “там”, то-есть в городе Новы, Фредерика, который вместе с Теодерихом довёл в действительности своих ругов до Италии и там сыграл главную роль в отъёме у Одоакра его ругов во-первых и в уничтожении оторвавшихся от Теодериха герулов короля Туфы — о чём речь уже шла выше. Я не поленился заглянуть в латинский текст — нету там той фразы, которая есть в русском переводе Донченко!..

Приложениями были небольшие сноски без той подробности и тех ссылок на книги и их выходные данные, какие были у Нолля и Скржинской. Но! На страницах 217 в приложении к II,2 я вдруг обнаружил, что “наконец, Я.И.Цукерник считает, что перед нами типичный разбойничий отряд скамаров (о них см. прим. 60), который вобрал в себя остатки разгромленных в ходе интенсивных миграций племён”, а в том самом примечании 60 на странице 234 сказано, что “Я.И.Цукерник, как уже отмечалось, склонен видеть в скамарах остатки разгромленных в ходе Великого переселения народов этнополитических организаций, подчёркивая тем самым полиэтнический характер подобного рода объединений”. Это при том, что обо мне и моей работе в его вступительной статье, как и в диссертации, не было ни слова, и в списках исследований на русском языке я тоже не упомянут.

После этого я стал вспоминать — что моё осталось на кафедре медиевистики истфака МГУ. А осталась там дипломная работа, первый вариант, следовательно, в котором не было подробной датировки — я её завершил в третьем варианте. И остался отдельно переплетённый текст русского перевода, вырезанный по срезу как алфавитная книжка, чтобы сразу находить страницу с нужной главой. Перевод был сделан с предельной точностью, так что и число слов было именно то, какое имелось в латинском тексте, и значения я ставил именно те, какие требовались. И был там конвертик с фотокопиями латинского текста — того же, какой был якобы использован для перевода именно с него Донченкой. Теперь мне стало ясно, почему Донченко на стр. 66 приводит список терминов, коими Евгиппий обозначал все норикские города, но не делает из этого списка выводов — плагиата боялся, дурень этакий, поскольку упоминать, откуда взято, не ссылаясь на автора выводов, нельзя. Ну, а замахнуться, но не бить — можно? А калечить смысл перевода — можно? Так что я не зря был уверен, что обокрасть меня просто не решатся, ибо вся моя работа даже в изначальном первом варианте оказалась крамольной — я-то тот список делал потому, что решил получить сравнительные величины норикских городов, используя формулу капитана Врунгеля: “Каждая селёдка — рыба, но не каждая рыба — селёдка”, а также ошибочное, но вполне логичное утверждение Субудая из романа В. Яна “Батый”, что русские не в силах объединиться потому, что не способны согласиться даже в том, что собаку следует называть собакой (один из трёх опрошенных Субудаем охотников сказал о сопровождавшей их собаке, что это “пёс, пустобрех”, второй — что “Жучка, тютька”, а третий — что “лайка, охотницкая собачонка”). Ну как такую озорную методику обосновывать, ежели хочешь кандидатом стать?!..

Фактически ему и Дворецкой дико не повезло — я не успел оставить в её распоряжении седьмого варианта, а своих мозгов у него не было. В данном случае упрекать Дворецкую в дурости не склонен — женщины в исторических исследованиях сильны в экономике, но не в политике и в военных действиях (кроме блестящих исключений из этого правила, к коим она не относится), а тема была связана с политикой и военными действиями. Но вот проверять его работу или хотя бы перевод — она была обязана, а перевод, как я уже показал, не блещет точностью и здравым смыслом, но и работа в издании “АЛЕТЕЙИ” — тоже. Скажем, на стр. 61, то-есть на правой стороне разворота книги, он, сообщая о судьбе королевской четы Ругиланда, пишет:

“Королевская чета была захвачена в плен, увезена в Италию и вскоре казнена. Сын Февы, Фердерух, с остатками армии был вынужден бежать... Остатки племени присоединились к остготам и позже под руководством Фердеруха приняли участие в походе Теодориха в Италию, где, правда, проявили себя как не очень надёжные союзники”.

Но ведь сыном Февы был Фредерик — я же приводил отрывок из донченковского перевода, а Фердерух был братом Февы и его убил именно Фредерик. Кстати, Фердерух как именно брат Февы упомянут на левой стороне разворота книги — на странице 60...